Доминик с Клэр переглянулись. Гордон был заметно расстроен тем, что сказала ему Клементина.
Тогда Клэр взяла инициативу в свои руки:
– Но если мы будем допрашивать его, и он окажется убийцей, то рискуем спугнуть его.
– Вот именно! – согласился инспектор.
– Тогда, что же вы предлагаете? – поинтересовался, сохраняющий до этого молчание, Доминик.
– Внедрение. – вновь тем же спокойным тоном ответил Гордон.
Заметив на лицах его слушателей недоумение, он решил все объяснить.
– Мы должны будем внедрить агента в его окружение, и тем самым, добыть больше улик. И думаю привлекательная молодая девушка будет как нельзя кстати. Да, Клэр?
Девушка опешила. Она никак не ожидала, что ей предстоит близкое общение с серийным убийцей, которого она так сильно боялась и ненавидела, сопереживая его жертвам.
– Но почему именно я?
– Ты единственная девушка в нашем отделе. А девушкам легче всего войти в доверие. –пояснил он ее резонный вопрос.
Тут ее напарник не выдержал:
– Это же слишком опасно. Даже если он не окажется Убийцей Ди, он может быть простым убийцей. Где тогда гарантия, что с Клэр ничего не случится?
Видно было, что он заметно напрягся.
– Я понимаю твое беспокойство за напарницу, Доминик, – Гордон постарался заверить его все тем же спокойным тоном, – но она прошла подготовку в спецназе и знает боевые искусства. Несмотря на это, я даю ей трекер, с которым мы сможем отслеживать ее местоположение 24 часа в сутки.
На это Доминику было нечего возразить. Тогда инспектор продолжил:
– Подумай хорошенько, Клэр. Этим ты поможешь скорее арестовать опасного преступника.
Она ответила, наверное, чересчур быстро:
– Я согласна!
Ее заявление привело всех в ступор, а на лице Доминика оно вызвало сильное удивление. Однако глаза продолжали выражать неподдельную строгость.
Видя недоумение на лицах коллег, девушка продолжила:
– Я хочу сразиться со своими внутренними демонами и побороть страхи. Также надеюсь, что это поможет схватить убийцу.
Но тогда она и понятия не имела, что ее решение участвовать в этой опасной авантюре может изменить всю ее оставшуюся жизнь.
Теперь, после ее объяснения, на лице Доминика, казалось, начало появляться легкое одобрение.