– Опять.
– Скукота. Что хоть за дама-то?
– Ты сейчас офигеешь, братан. Не дама.
– Чёоорт.
– Ну, а тебе не всё равно? Люди счастливы, мы тоже. Камбербэтча хоть обрабатывать не надо – типаж на века. И этот чувак хотя бы нормальный. А помнишь ту хрюшу, что Сталина принесла?
– Аааа… трешак, не приведи больше, Господи. Ещё что?
– Да тот… из корейской группы, похожий на пупса, а сам мужик. Никогда в жизни их не запомню.
Гарик откинулся в кресле и рассмеялся.
– Какая милота! Таки их есть у нас! Полный набор, как лего!
«Шея худая как у канарейки», – подумал Юрик. – «Не жрёт ни фига, хоть убей»
– Ладно, пойду ужин наваляю. А потом тебе такого фрика подкину, ты одуреешь.
Бросая на сковороду ломти бекона, Юрик думал о фотографиях. О тонкой подарочной бумаге, бережно их запеленавшей. О надписях на обороте – надписях, которых не осталось, которые безжалостно замазали «штрихом». О том, что они несли…
Юрик поёжился. Казалось, между кожей и рубашкой проскользнул зимний воздух. Такие странные фото…
А ведь она не волновалась, как все остальные.
Почему? Юрик на автомате поковырял лопаткой скворчащие куски на сковороде. Потому что ей, в отличие от остальных, не было стыдно. Юрик знал, как играют на лицах клиентов тени их маленьких грязных секретиков, их ненормальностей и отклонений, их тёмных и потных фантазий. Человек, идущий к ним, примеряет перед этим множество масок. Маску убийственного спокойствия. Маску дурака. Маску наглости. Маску «я заплатил и могу требовать всё». И все избегают смотреть в глаза. Всегда. Ибо оттуда, из глубины чёрных зрачков смотрят липкий стыд и малодушный страх. Юрик так и представлял, что сидят они в обнимку и глушат адреналин из маленьких мутных рюмочек.
А им-то кажется, что их маски из бетона. Обхохочешься. Нееет. Даже близко нет.
А эта смотрела прямо. И отчего-то стыдно было Юрику.
– За стол! Всё готово.
– Сейчас, только…
– Да блин! Опять как всегда! Дуй сюда живо, не беси уже.
Жирные куски бекона плавно сползли в тонкие тарелки. Юрик водрузил по кусочку масла на каждую горку пюре – так стало похоже на вулкан с лавой.
– Так что там за фрик?
Но Юрику уже расхотелось говорить про девицу. Бекон пах восхитительно, а девица тащила за собой хвост непонятой тревоги. Бекон был лучше.
– Да… ничего особенного. Сам потом узнаешь.