– Да нет же! – вдруг вспомнила она. – В архивном отделе же!
"Архивным отделом" называла этот ящик все та же Людмила. Катя хранила там фотографии и письма, но никогда не прикасалась ни к тому, ни к другому. Вот и клубки туда засунула. Почему? Да скорее всего, потому что и ими пользоваться больше никогда не собиралась.
– А почему бы, собственно не вспомнить молодость и не навязать снежинок? Вдруг кто-то да порадуется?
– И кто же? – ехидно поинтересовался какой-то противный внутренний голос. – Ты хоть одного человека в этом мире по имени еще помнишь?
– А мне не надо по имени! – огрызнулась Катерина. – Повешу всем соседям на дверь, они пойдут гулять, найдут, и им будет приятно. А ты, если не хочешь участвовать, можешь уже сдохнуть, все равно недолго осталось.
"Кому-то я такое сегодня уже говорила", – вспомнила было Катя, но в этот момент она как раз добралась до архивного отдела, восхищенно уставилась на коробку с клубками и забыла все посторонние мысли. Как же она соскучилась, оказывается!
Катя вязала примерно столько, сколько себя помнила. Ну может года на два или три позже, чем себя помнила. Тетя Валя, соседка, иногда присматривала за девочкой, когда та болела и не могла ходить в "очко" (так многие родители за глаза называли очаг1). Однажды Катька особенно раскапризничалась, и Валя, пытаясь ее развлечь, дала ей в руки две спицы и показала, как цеплять нитку, чтобы получилась петля. Это волшебное действие увлекло маленькую Катюху, и с тех пор воспитание дочери превратилось в праздник для родителей: даешь ребеночку клубок, и в ближайшие часы можно ни о чем не беспокоиться.
Жили они тогда в деревянном бараке, о котором у Кати остались очень теплые воспоминания, несмотря на общую тесноту, облупившиеся со временем стены, отсутствие ванной и даже уборной. До сих пор, если ей снится сон, что она дома, она видит не свою двухкомнатную квартиру на улице генерала Белова, а комнатку в том самом полуразвалившемся бараке, в которой они жили впятером. И ей там хорошо.
Родители все ждали, когда их начнут расселять, но началась война и всем стало не до того. Расселили их в начале шестидесятых, причем большая часть семей оказалась в одной хрущевке, как будто и не уезжали никуда. Тетя Валя жила в квартире номер один и по-прежнему в хорошую погоду сидела на лавочке у подъезда со своими клубочками. Катя частенько садилась рядом, хотя учиться ей было уже и нечему, она давно превзошла свою первую учительницу. Однажды она показала тете Вале свитерок, который недавно связала по картинке из модного журнала, а тетя Валя рассмеялась, вынула из кармана конфетку, и сказала словами Жуковского: "Победителю-ученику от побежденного – учителя".