Она улыбнулась мне и продолжала дремать. Я спустился в рабочую комнату, чтобы обзвонить братьев и сестёр. И сделал я это по той причине, что в каждой итальянской семье обязательно есть свой осёл. То есть эдакий семейный дурачок, по поводу которого все сходятся во мнении, что он никогда не сможет заработать на жизнь, и потому ему нужно помогать без обид и упрёков. В нашем семействе таким ослом был я, и мне хотелось рассказать им, что я отрекаюсь от этой роли.
Позвонил старшей сестре.
– Ты уже слышала? – спросил я.
Голос сестры звучал довольно холодно. Я начал раздражаться. Никому как будто это не казалось чем-то потрясающим. Вся моя жизнь должна была измениться, мне больше не приходилось переживать о деньгах. Примерно то же самое, как перестать переживать о грядущей смерти. Тут сестра говорит:
– Ты получил 40 000 долларов за книгу. Мама мне звонила.
Мать вывела меня из себя. После всех моих объяснений она так ничего и не поняла. Восемьдесят лет её не извиняли.
– Нет, – сказал я сестре. – Речь о 410 000 долларов.
Наконец-то последовала та реакция, которой я добивался. На том конце раздался писк, и последовала минута оживлённого разговора. Однако мне нужно было вернуться к матери. Я позвонил ей и сказал:
– Ма, какого рожна ты всё напутала? Ведь я пять раз же тебе сказал, что получу 410 000, а не 40 000. Как ты могла настолько ошибиться?
Повисла долгая пауза, после которой моя маман прошептала в трубку:
– Не напутала я. Говорить ей не хотела.
Когда я всласть назвонился, кому надо, моя жена уже спала в постели. Как и мои дети. Я тоже лёг и заснул, как камень. Когда проснулся на следующее утро, жена и дети толпились вокруг кровати.
Жена спрашивает:
– Что ты там вчера говорил?
До неё только что дошло.
Что ж, конец получился счастливым. Только вот никто мне как будто не верил. Поэтому я позвонил Биллу Таргу и выписал чек на задаток в 100 000 долларов. Я расквитался с долгами, заплатил комиссионные своему агенту, отстегнул заслуженные 10% братцу и через три месяца позвонил издателям и агенту с просьбой прислать ещё. Они были в шоке. Что случилось с тем огромным чеком, который я получил за три месяца до этого? Я не мог устоять. Почему я должен обращаться с ними не так, как все эти скудные годы обращался со своей семьёй?
– Сто тысяч долларов не вечны, – сказал я.