Закатом подтверждали небеса.
Рустам стремился к берегу на лодке.
На сердце стало легче. Вот он – друг,
Который сам прошёл через такое,
Что лишь при одной мысли бил испуг!
Как говорят: «Достаточно увидеть,
Кто у тебя находится в друзьях!
То будет твой портрет, почти что точный».
Рустам был, как и он – храбрец в боях!
Они уж рядом. Оба живы, целы.
Обнялись, передав своё тепло,
И тут же отошли от всех в сторонку,
Чтоб поделиться, что произошло.
И каждому уж было в чём открыться:
Один ночным был гостем у Луны,
Другой общался запросто с царевной,
И на доске стоял в прилив волны.
Рустам отдал Вхарату рукавицы,
Сказав, что далеко не уплывёт,
Он скроется за островом на время,
Но сразу же, на зов его придёт.
И в этом капитан не сомневался.
Ведь он и сам бы также поступил.
Что делать, им нельзя пока быть рядом —
Дракон ещё на землю не ступил.
А знаком, что возможно возвращенье,
Явиться должен яркий лунный свет.
Как только луч направлен будет с неба —
Преграды для участья больше нет!
На том они по-дружески расстались.
Рустам на лодке к кораблю поплыл,
Решив определиться уж по карте,
Где скрыться им, пока луч не забил.
Вхарату же в последние минуты,
Хотелось посмотреть, как там сейчас
В заливчике. Разлито ли всё масло —
Спасительная жидкость рабских масс.
Хранитель мест, ведь было это рядом,
Тотчас же капитана проводил,
И тот увидел, что заливчик этот,
Как озеро в кувшинках чудных был.
Да, чаши были формы необычной,
Казалось, что в воде росли цветы,
Где каждый размещался на подносе,
Что походил на круглые листы.
И если бы смотреть на это сверху —
Вокруг произрастала благодать.
Дракон к Вхарату будет благосклонней,
Что тот цветами честь хотел воздать.
Стемнело быстро. Солнце уже скрылось.
До встречи оставался ровно час.
Внутри стучало сердце от волненья,
Оно ведь не железное у нас!
Вхарат сидел на берегу, у края,
Под тихо восходящею Луной.
Всё было, как пред бурею – спокойно.
Ласкал своею песнею прибой…
И, вдруг храбрец от дум своих очнулся.
Его в плечо настойчиво клевал,
Тот самый третий, белый, чудный голубь,
Которого он к девушке послал.
И как он мог забыть! А вот те – нате!
На шее прикреплённое письмо.
И стоило ли подвергать сомненью,
Что весть предназначалась для него?
Короткое, чудесное посланье,
Написанное нежною рукой,
Гласило: «В час большого испытанья,
Я буду сердцем рядом, дорогой!»