Мегрэ, немного поколебавшись, протянул руку к телефону и снял трубку.
– Как зовут лейтенанта жандармерии?
– Даньелу.
– Алло! Соедините меня с жандармерией Ла-Рошели. Если лейтенанта Даньелу нет на месте, свяжитесь с мэрией Сент-Андре-сюр-Мер. Я буду в кабинете Люка.
Мегрэ разъединил телефонную связь, раскурил трубку и подошел к окну. Он делал вид, будто больше не интересуется учителем, который два-три раза открывал рот, чтобы поблагодарить комиссара, но так и не нашел нужных слов.
Яркий желтый свет, заливавший воздух, постепенно сменялся голубым. Фасады домов на другом берегу Сены приобретали кремовый оттенок. Кое-где солнечные лучи отражались в окнах мансард.
– Это вы просили соединить вас с Сент-Андре-сюр-Мер, патрон?
– Да, Люка. Подожди минутку.
Мегрэ прошел в соседний кабинет.
– Лейтенант Даньелу? Говорит Мегрэ из криминальной полиции Парижа. Похоже, вы кое-кого разыскиваете?
На другом конце провода жандарм не мог прийти в себя от изумления.
– Как, вы уже знаете?
– Речь идет об учителе?
– Да. Я ошибся, что поверил ему. Я даже не представлял, что он попытается скрыться. Вчера вечером он сел на поезд, идущий в Париж, и…
– У вас есть против него улики?
– И очень серьезные. По крайней мере, одно свидетельство, уличающее учителя… Мы получили его сегодня утром…
– От кого?
– От одного из его учеников.
– Он что-то видел?
– Да.
– Что именно?
– Во вторник утром учитель выходил около десяти часов двадцати минут из своего сарая. А в четверть одиннадцатого помощник мэра слышал выстрел…
– Вы попросили у следователя ордер на арест?
– Я уже собирался ехать в Ла-Рошель за ордером, как вы позвонили. Но как вы узнали? Из газет?..
– Я не читал газет. Жозеф Гастен находится в моем кабинете.
На несколько секунд воцарилось молчание. Потом лейтенант прошептал:
– А!..
Разумеется, лейтенанту хотелось задать комиссару еще один вопрос. Но он не задал его. Мегрэ же не знал, что говорить дальше. Он еще не принял окончательного решения. Если бы сегодня утром солнце не светило так ярко, если бы совсем недавно он не выкурил трубку ароматного табака, если бы не устрицы и белое вино, если бы за эти десять месяцев Мегрэ позволили взять два-три дня отпуска, если бы…
– Алло! Вы меня слушаете?
– Да. Что вы собираетесь с ним делать?
– Привезти его вам.
– Вы сами его привезете?