Рома направил свой лук на того, кто отнял у него любимую.
– Это морок, простой морок, примитивщина, – проскрипела царица, опуская его оружие вниз. – Он помешался, заставляет наложниц принимать ее облик. Видеть уже не могу, сама бы убила. Скорей забирайте. И уходите, забирайте!
Женщина в золотом открыла еще одну дверь, та вела в сад с самыми прекрасными цветами на свете. На траве лежала она, а рядом ракшаси-демонихи с искореженными, даже в забытьи, лицами.
– Пришлось усыпить охрану. И ее, чтобы меньше проблем.
Рома схватил ее, проверил, все ли цело. Дышит! Он закинул слишком легкое тело на плечо и повернулся к царице-ракшаси:
– Благодарю, ты спасла мою жену. Обещаю, что не трону тебя.
Та рассмеялась.
– Она мне однажды помогла, а я держу обещания, помню долги. Мы виделись у Кабаны, тогда я была еще наложницей, сбежала и пряталась в киоске. Равен посылал ракшасов с дарами и сладкими речами, те уговорили вернуться уже супругой.
– Ну, веди нас назад, – наскучило Роме.
Брат видел, что у того чешутся руки; руки хотят выпустить стрелу, сделать того героем, но уже не от победы над огнем.
Они двинулись, как рядом просвистели несколько стрел.
– Кто там? – проревел кто-то из комнаты. – Зверь, демон или человек, кто бы ни был, выходи, я все равно тебя одолею.
Тяжелое, пущенное демоновой рукой копье задело Л. по касательной, но ранило сильно. Он вздрогнул и стал медленно оседать, но Ханума подхватил и так ловко положил его на плечо, что, не повредив, заткнул рану.
Рома дернулся, но женщина в золотом резко остановила его. Пошла туда сама.
– Это я, жена твоя. Потеряла служанку, встала сделать нам нектар.
– Рома, пойдем, быстрей, если нагонит, нам не подняться, отнесем брата к лекарю, скорее, – тянул его Ханума.
– Возьми ее, возьми, да давай же, – рычал тот, перекладывая жену на второе плечо ванара. – Идите, давайте-давайте.
«Там есть кто-то еще!» «Нет, только я».
– А ты? Ты же погибнешь! Сгинешь от его рук. Подставишь всех.
– Я сгину, если не отомщу. – Рома подтолкнул ванара в сторону выхода, погладив Л. по голове:
– Без тебя, мой верный брат, не нужна ни жизнь и ни победа, ни она.
Он словно обезумел, не слышал шепот и крики боксера. Бесполезно. Он прошел назад и выпустил в Равена смертельную – жалящую, разящую – стрелу.
Ханума уже шагнул за дверь, уже почти унес две жизни на спине; он слышал ее свист.