Снег хочет время скоротать, берёт сияющие краски,
И на страницах стёкол он рисует северные сказки.
Февраль пришёл издалека, из рюкзака достал морозы,
Сказал: «Останусь навсегда, и безразличны мне прогнозы!»
Сурово хмурясь и ворча, в ночи заваривая вьюгу,
В огромных ватных сапогах он бродит медленно по кругу.
Проснулся ненадолго март, и тучи отразились в лужах,
Но завалился снова спать, укрывшись мягким пледом
стужи.
Танцует шторм на проводах, и ветер сквозь весну сочится.
Ты мне твердишь: «Не замерзай, возьми с собою рукавицы».
Я знаю, после блёклых снов и неподвижности сугробов
Вбежит встревоженный апрель в пустынность хмурых
улиц, чтобы
Сломать капелью тишину, ворвавшись в логово метели,
И реки небом напоить под стук сердец и птичьи трели.
А после… бархатистый май наполнит улицы цветами,
И ты вдруг скажешь мне: «Идём дышать просторными
лугами!
Оставим улицы, дома и грустных мыслей перекрёстки!»
И будет рассыпать весна по лицам солнечные блёстки.
Луч света облакá смахнёт, как пыль, с простуженного
неба,
Исчезнут горькие мечты, усталость, послевкусье снега.
Стихам, застывшим на губах, захочется грозы и воли,
Чтоб растопить в твоих глазах осколки льда, зимы и боли.
Прошло ещё немного дней, сутулый лес расправил плечи,
Июнь в зелёном пиджаке приветлив, свеж и безупречен.
А воздух сладок после гроз… Прошли дожди на мокрых
лапах…
Кладу я в память, как в карман, насыщенный медовый запах.
Июль сбегает с нами в ночь, чтоб рассмотреть получше
звёзды.
Горячим ветром шепчет он, что верить никогда не позд —
но.
И всё, что сказано тобой непринуждённо и беспечно,
Впитают чувства, как росу, и сохранят в душе навечно.
Мы пьём смородиновый сок из ласковых ладоней лета,
И тает август на губах, бросая в сумрак горсть рассвета.
Вздыхаешь ты: «Пора домой!» Срываешь тонкую травинку