В подвиге духовно-литературного творчества святитель Феофан видел великое служение Церкви Божией. Об этом он говорит в одном из своих писем: «Писать – это служба Церкви нужная». Основой для его богомудрых писаний служили почти исключительно творения восточных церковных учителей и аскетов. Учение епископа Феофана во многом родственно учению старца Паисия (Величковского). Это особенно заметно в раскрытии тем о старчестве, умном делании и молитве.
Одним из важнейших дел жизненного подвига преосвященного Феофана являются его замечательные труды по изъяснению слова Божия, которые представляют собой ценный вклад в русскую библеистику. В тесной связи со всеми трудами епископа Феофана в области богословия стоит его переводческая деятельность. Свою духовную опытность он почерпал не только из личных внутренних переживаний, но и из аскетической письменности, которой всегда особенно интересовался.
Важнейшей из переводных работ святителя является «Добротолюбие», главный предмет которого составляют писания о духовной жизни основателей и великих учителей христианского аскетизма. Особый вид литературных трудов преосвященного Феофана представляют его многочисленные письма, которыми он обменивался со всеми, кто просил его советов, поддержки и одобрения, начиная с сановников и кончая простолюдинами. Искренность и любовь к людям святитель сохранил до своей блаженной кончины. Он мирно скончался 6 января 1894 года. Погребение состоялось в Казанском соборе Вышенской пустыни.
На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 6–8 июня 1988 года епископ Феофан Затворник канонизирован как подвижник веры и благочестия, оказавший глубокое влияние на духовное возрождение современного ему общества.
Память святителя Феофана, Затворника Вышенского, совершается 10 января.
Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться
(Письма)

После того как перед отъездом вашим в Москву мы условились вести беседу о нужных для вас вещах письменно, мне естественно было ожидать, что по прибытии на место вы дадите знать о себе и о новой для вас обстановке. Ждал и жду, но вот сколько уже времени ничего не дожидаюсь. Что сделалось? Уж здоровы ли вы? Храни вас Матерь Божия. Или намерение переменили?! Всяко бывает – и это возможно. На этот случай и пишу теперь, чтоб, если так есть и если тут участвует какая-либо опаска обо мне, – что-де обременять не след или другое что, – вы выбросили ее из головы. Писание к вам, и притом о таких предметах, не будет для меня тяготою – напротив, составит немалое удовольствие, внося некое разнообразие в обычные мои занятия. Скажу нечто большее, что если не состоится задуманное нами, то я буду себя чувствовать так, как чувствует себя понесший какой-либо убыток или потерявший нечто. Как это, не стану вам объяснять, но повторяю, что это так будет и что сему так и быть должно. Вот и приходится не совет вам давать, а прошение прилагать: пишите. Хоть большой мудрости нечего вам от меня ожидать, но один уже пересмотр всего достодолжного доставит вам немалую пользу, оживив в памяти вашей всю эту область и сосредоточив на ней внимание, может быть, с возгрением и особой энергии. А в этом последнем какое благо?! Ибо если бывает у нас нескладность в жизни, то она всегда почти происходит не столько от худоумия и худосердечия, сколько от недостатка ретивости и ревности к достодолжному.