Но шло время, а сваты к Томке не приходили. И вот неделю тому назад на танцах к Вэдьке подошёл Степан, и без всяких экивоков спросил:
– Пойдёшь за меня замуж?
Вэдька, хоть от неожиданности и растерялась немного, но своего шанса упускать не пожелала.
– Пойду, – кивнула она.
– Тогда на той неделе в субботу жди сватов.
Сказал так Степан и ушёл.
А Вэдька пришла домой сама не своя. Не верилось ей, что такой завидный жених её, Вэдьку, замуж брать будет. Мать тоже сперва не поверила, а на следующий день провела целое расследование. Посоветовавшись с десятком баб, она пришла домой немного раньше обычного и кликнула Вэдьку.
– Евдокия! Подь сюда!
Вэдька сразу смекнула, что разговор будет серьёзный. Мать редко называла её полным именем.
– У женишка-то твоего рыльце в пушку! Бабы говорят, беременная Томка-то от него!
Вэдька сглотнула, села рядом с матерью на крыльцо, задумалась.
– Всё равно за него замуж пойду, – сказала, наконец, Вэдька, – Томка, небось, брешет, что от него ребёнок. Нагуляла где-то, да на приезжего свалить всё пытается.
Мать посмотрела внимательно на Вэдьку и медленно кивнула. Хоть обеим и было понятно, что Томка не брешет, но образованного жениха терять было нельзя. Вэдька голодать с таким мужем никогда не будет. Правда, помощницы мать лишалась, но лучше уж вовремя отпустить дочь, чем продержать у себя. За Вэдькой ничего, кроме двух подушек мать дать не могла, так что, отказав этому жениху, следующего можно было и не дождаться.
– Ему дом в Спасском дали, – сказала мать.
Вэдька молча кивнула.
Вэдька страшно волновалась, всё боялась, что сваты от Степана не придут. Но сваты приехали – два дядьки Степана да Степанов старший брат с женой. Родителей у Степана в живых уже не было.
Посидели, поугощались. Вэдька сидела в своём укрытии тихо, как мышка. Наконец, мать позвала её убирать со стола. Вэдька выплыла на своих каблуках, принялась сноровисто собирать посуду. Разговоры за столом утихли. Сваты присматривались к невесте.
Свадьбу решили играть через неделю. Ох, и хлопотная выдалась неделька! Наконец, Вэдьку нарядили, усадили в доме в красный угол, а за двором ребятня верещала:
– За красную девицу дай нам мёду напиться! За невестины глаза дай нам два сапога!
Слышался смех, пели песни, а Вэдька сидела и думала только об одном – скорее бы всё закончилось! Тогда никакая Томка Степана у неё не уведёт, будь у неё хоть тройня!