– Да? – посмотрела я на брата. Это же надо: так погрузиться в воспоминания и не заметить, как пролетели те полчаса, что мы были в пути. Интересно, как я умудрилась в таком состоянии доехать целой и невредимой? А Женька ещё говорит, что мне навыки надо оттачивать… Да у меня автопилот на высшем уровне!
– Что с тобой приключилось? – допытывался тем временем брат. – Ты как будто в другом мире была.
– Да ничего. – отмахнулась я. – Просто вспоминала…
– И в этом вся ты! – заявил брат. – За дорогой надо было следить! Ты же могла разбить меня и машину!
А в этом весь ты – подумалось мне. Беспокоишься лишь о себе и о технике… Нет бы о сестре поволноваться!
– Внимание! – изменился в лице брат. – Сделай радостное лицо. На нас надвигается мама.
– Не до радостей тут, Жень. – сказала я с тяжким вздохом, ожидая, пока мама откроет ворота, лёгким нажатием кнопочки. Загнав машину во двор, я быстро покинула её. Брат последовал моему примеру.
– Женя, Саша! Как вы долго! Саша, я же тебе час назад звонила – где вы застряли? – затараторила маман. – Я уже испугалась, не случилось ли чего. Вы же со мной не связывались! Саша, а почему ты за рулём? Это мужская привилегия!
И в этом вся мама. Для неё долго – это больше, чем десять минут. А учитывать то, что до её дома нужно преодолеть больше полсотни километров, она не хочет. Также матушка считает, что если мы не звоним ей раз в десять минут – значит, произошёл конец света. Гипотеза вполне верна в нынешних обстоятельствах, однако она существует столько, сколько я себя помню. Ну и в третьих, мать убеждена в том, что феминизм вовсе не приходил в наш мир и многие занятия остались исключительно мужскими. Зачем, интересно, она меня тогда назвала не совсем девичьим именем? Впрочем, ответ на этот вопрос мне известен: любимая песня мамы, "Александра", из кинофильма "Москва слезам не верит"… Наверное, мне надо порадоваться, что она не решила назвать меня в честь кого-то из гардемаринов или, к примеру, мушкетеров.
– Женя! – восклицала тем временем мать. – Как ты вырос!
Не удержавшись, я снова хмыкнула. Ну да, двадцать девять лет – самая пора для того чтобы слегка подрасти. Может, у мамы плохо со зрением? Или с памятью? Если она не видит кого-то больше месяца, этот человек сразу вырастает в её глазах. В буквальном смысле.