Когда эфэсбэшник ушёл, я недоумённо пожал плечами.
– Что происходит, Николай Вадимович? Неужели из-за одного только удостоверения они так всполошились?
– А почему бы и нет? – буркнул Касаткин.
Мне показалось, что он чего-то недоговаривает. Но расспрашивать его о чём бы то ни было бесполезно. Это я знал по опыту.
– Женщина пусть подаст заявление в милицию, – сказал Касаткин. – А ты сядь на телефон и обзвони морги и больницы.
Я кивнул и поднялся из-за стола.
– Да, и ещё, – вдруг вспомнил Касаткин. – Ты с Огольцовым говорил?
– О чём?
– Там у него какие-то вопросы к тебе.
– Я зайду.
Гена Огольцов – из молодых, да ранних – был генеральным продюсером телеканала. То есть тем самым человеком, который окончательно решал, какие программы для телеканала купить, а какие отфутболить. Ещё он заведовал распределением эфирного времени – мог поставить твою программу на хорошее время, а мог и на какие-нибудь четырнадцать часов тридцать минут, когда телевизор по всей стране смотрят три с половиной пенсионерки.
До Огольцова мне сейчас не было никакого дела. У меня Гончаров пропал. Прямо по ходу съёмок.
За полтора часа мы со Светланой обзвонили все те печальные места, по которым обычно в первую очередь и пытаются разыскать пропавших. Гончарова нигде не было – ни в моргах, ни в больницах. Его не задерживала милиция, и он не попадал в вытрезвитель. Человек вышел из ресторана и исчез. Испарился. Растворился в воздухе.
4
Ближе к вечеру в офис заявился Дёмин. Он был печально-хмур и неразговорчив. На мой вопрос, как там бедная Нина Тихоновна, он ответил коротким «нормально».
Мы были совершенно выбиты из колеи и не могли думать о работе, но о ней нам напомнили и помимо нашего желания. В половине шестого позвонил Гена Огольцов.
– Привет, талантище! – провозгласил он. – Как идёт творческий процесс? Фонтан идей не пересох?
Он был весел и игрив, как обычно. Наверное, ещё не знал о наших неприятностях.
– С идеями всё в порядке, – без особого энтузиазма ответил я.
Мой тон его насторожил.
– Я оторвал тебя от дел? Лишил возможности творить?
– Нет, что ты …
– Точно, помешал! – определил проницательный Огольцов. – Но тут такое дело, звезда ты наша. Мне бы с тобой покалякать, творческие планы твои разузнать.
– Когда?
– А прямо сейчас. Я тебя, если честно, третий день разыскиваю.