Дверь, наконец, поддалась и, открыв её, психиатр повернулся к пациентам.
– Это Вы буянили у стойки регистраторши? – спросил он, судя по всему, у Вадима.
– Я.
– Проходите. Спокойно, граждане! Спокойно! Мне кажется, у него плёвый случай.
Вадим крайне удивился, но отказываться не стал. И быстренько забежал следом в кабинет – небольшую, но мягкую комнату: мягкую в том плане, что стены здесь были нежно-белого цвета, ещё не бежевого, но и уже не похожего на цвет молока или снега. Коричневый дубовый стол, нежно-серое кресло, напротив – тёмно-бежевая кушетка, больше похожая на кровать.
– Проходи, садись, – мягко сказал психиатр и притворил дверь, отгородившись от недовольного галдежа ждущих пациентов. – Что там у тебя стряслось?
– Галлюцинации, – проговорил Вадим и ощутил пронизывающий озноб. – Нахлынули вчера вечером. Резко. И не отпускали. Ночью же – кошмары, красочные. Как будто всё по-настоящему было…
– Да? – удивился врач, и лицо его стало очень напряжённым, он сложил руки ладонями друг к другу, но смотрел не на Вадима, а на песочные часы, стоявшие на его столе – чисто декоративный элемент. – Головой не бился?
– Нет.
– А наследственность не отягощённая? Никто из родственников не лечился от болезней психики?
– Да вроде… нет, – Вадим запнулся, потому что прекрасно помнил, что его отец неоднократно попадал в диспансер с «белочкой». Или это называли ещё делирием.
– Любопытно, – психиатр задумался. – Но, мне так кажется, что с тобой всё в порядке. Единственное – это усталость. От непосильной ноши.
– От какой ещё ноши?!
– Расскажи подробнее, что у тебя за галлюцинации… Я много разного слышал.
И Вадим рассказал ему всё, понимая, как сильно щёки его горят. Он не мог смотреть на доктора, не мог выдерживать его спокойного взгляда. Он сам себе казался придурком, и каждое слово ему давалось с невероятным трудом.
Психиатр улыбнулся – участливой, понимающей улыбкой, от которой Вадиму стало легче, но ненадолго.
– Сбрось эту ношу, – повторил он.
– Какую ношу?!
– Отдай эту монетку, и всё, – предложил психиатр.
Вадим смотрел с непониманием и нарастающим беспокойством.
– Кому отдать? Это же галлюцинация…
– Да, я знаю, – улыбка доктора стала шире. – Вот и пойди навстречу этому видению. И всё станет нормально.
Парень помолчал, как в беспамятстве нащупал в кармане метку и вытащил её, а потом уставился так, будто никогда не видел. Он сжал кулак, чувствуя холодный металл разгорячённой ладонью.