– Мы выясним все дома, сейчас просто помолчи, – отвожу взгляд на дорогу, но через минуту торможу.
Пробка.
И никак не объехать. Я в самом эпицентре. Впереди – авария. Позади – поток машин в три ряда.
Замечательно.
Бью по рулю, откидываясь на сиденье.
– Я хочу писать, – пищит Лерка.
– Сильно? Потереть можешь?
– Немножечко, – сжимает ножки.
– Потерпи, зайка, – достаю из бардачка ее планшет. – Поиграй пока, отвлекись. До дома недалеко.
– Я запретила ей планшет. Она наказана за плохое поведение, и ты это знаешь, но все равно суешь ей этот планшет, – фыркает Марьяна.
– И что ты предлагаешь ей делать в этой пробке?! – резко разворачиваюсь.
Мое терпение небезгранично, а Марьяна словно специально доводит меня. Но не находя ответа, утыкается в свой телефон. Вот эту игрушку она любит больше всего. Живет там, на своей гламурной странице, в своем блоге, в выдуманном идеальном мире. Где у нее идеальный небедный муж, умница-дочь, а она супержена. «Яжемать».
Перевожу взгляд на Лерку – играет в головоломки, резво водя пальчиками по экрану. Морщится, когда я поправляю ей челку, лезущую в глаза. Вот просил же Марьяну подстричь ей челку. Но нет, это портит ее образ, а то, что это портит дочери зрение, жену не волнует.
Открываю окно: шумно, машины гудят. Закрываю: душно. Кондер не включить – Лерку продует.
После разговора с Алисой внутри как-то не по себе. И вроде не воспринимаю ее признания всерьез. Девчонка, что с нее взять. А с другой стороны… что-то гложет. Глаза ее карие, искренние, невинные, с надеждой, а я топлю ее, как котенка. В нашем случае, конечно, лучше сразу отрезать, но как-то жестоко для детской психики.
– Алиса завтра идет в аквапарк. Можно мне с ней? – спрашивает дочь.
– Можно, – киваю.
– А у меня вы не забыли спросить? У тебя завтра музыка, никакого аквапарка, тем более с этой малолетней хабалкой, я ей не доверяю.
– Музыка, – морщится дочь.
Я, конечно, придерживаюсь мнения, что детей нужно направлять и иногда навязывать то, что они не хотят ради их же воспитания и блага, но когда ребенок страдает от занятий и воспринимает их как каторгу – тоже не дело. Мы, скорее, воспитываем в ней ненависть к фортепьяно и музыке в целом.
– Мы обсудим это дома, – сквозь зубы уже почти рычу я. Держусь из последних сил, чтобы не начать скандал при дочери, хотя мы и так уже ругаемся. Марьяна подрывает мой авторитет перед дочерью, я, соответственно, ее…