Синдром Шишигина - страница 11
– Ты про какую песню? Про эту?
– Нет, эту я помню, я про ту.
– Я ту не помню, помню только эту.
Голосовые тонут в подземном гуле. Я переслушиваю их, потому как Лена спросила:
– Голос потерянный. Ты в норме?
– Да, – отвечаю. – Но потерял перчатку и не могу её найти.
– Сочувствую. В карманах смотрел?
– Нет.
– Может, там?
– Может.
– А ты сам где? Мне показалось, что я видела тебя на «Таганской», но из-за маски не разобрала, ты ли это.
– А, так я на «Таганской». Спасибо тебе. Я вспомнил слова песни, о которой ты говорила.
– Я тоже. Вопрос отпал.
Голос справа:
– Молодой человек, вы обронили перчатку?
– Спасибо.
– Хорошего дня.
Мне показалось, что это была ты. Забери меня отсюда, слышишь?
Андерсен
Ясно утро
Ясен пень
Красна утка
Красен селезень
Народная песня
– Не пищи! рано!
– Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи.
– Только когда я скажу, пищи, понял?
– Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи.
– Когда я тебе скажу: «наконец яичные скорлупки затрещали», сразу ты —
В ответ – молчание.
Спросил у продавца «Магнолии»: «Скоро ли снесут?» Ответил: «Вчера должны были». И засмеялся. Напугал меня этим своим – «вчера». И карту на скидку не спросил. А я и сам о ней забыл. Обычно всегда помню. Вечерняя скидка на кулинарию. Представил на секунду, что говорю с продавцом, спрашиваю его о чём-то, и как «бац-бабац» меня экскаваторным ковшом. Пот прошиб. Вышел из магазина, смотрю – утка идёт по тротуару, а за ней в шеренгу десять утят. «Вот это да», – говорю ей. Не ответила мне ничего кряква, даже в рифму не ответила. Молча шла вперёд, уверенно так. Будто знает куда. А утята видно, что не знают, трясутся, смотрят в хвостик товарища и даже не пискнут. Эй, вы куда? Валят. А если бы всё вчера случилось, где бы вы теперь были, а? Ушли. Уточка-вострохвосточка вывострохвостила своих вострохвостят. Скороговорка такая есть. С института знаю. Пока домой иду, скороговорю.
Половину завода снесли. Я и не заметил. И продавец «Магнолии», по-видимому, тоже. Как буханку хлеба разломали. Неровно. Осталась меньшая часть. На последнем этаже компьютерный стол завис в падении. Подошёл ближе. Что-то в этом есть. Смотреть на то, чего скоро не будет. И сожаления нет. Пусть сносят. И надежды нет, что съедешь из съёмной в новостройку. Пусть строят. Через два года на этом самом месте будет 30 этажей. Сталинку, где снимаю, вряд ли снесут. А если снесут, то не скоро. Пищит кто-то рядом. Ха. Утёнок. Крошечный. Застрял под арматурой. На моё «вот это да» – пропищал. Пи-пи-пи-пи. Взял его на руки. Лёгкий такой. Коричнево-серый. На вид как горсть грязного тополиного пуха. Не бойся. Это и есть вострохвостёнок? Кинули тебя твои, да? Это ведь твои были? Пищи, пищи, не держи негатив в себе. Я тебя понимаю. Обматери мамку, братьев, сестёр, весь мир. А вот этого делать не надо было. Ну и вонючка ты.