– Ты что сейчас сказал? – лицо ее пылало.
– Я сказал, что люблю тебя.
– Если это шутка, то очень жестокая.
– Мне не до шуток, я тебя люблю. – Слова из Ивана полились потоком. До этого момента он даже не подозревал, что может так красиво говорить о ней, о любви, о себе в конце концов.
Отец оказался прав. Но получалось, что прожил он не только ту жизнь, о которой Иван знал.
Поженились они через месяц и зажили бы счастливо, если бы не теща. Она на протяжении многих лет видела страдания дочери и ни на секунду не поверила, что Иван действительно любит Алёну, а не Москву. Как-то после застолья, будучи изрядно навеселе, она сказала Ивану:
– Ванюша, – называла его она только так, – ты не расслабляйся. Я сделаю все, чтобы моя дочь тебя меньше любила.
– Не перестарайтесь, – отшутился Иван, но напрасно.
Стал он замечать, что теща в присутствии жены нет-нет, да и уколет. То коленки у него острые; то есть ему нужно побольше – вон какой ледащенький; то «ты посмотри, чего другие достигли, а здесь – простой хирург в больнице». Но самое отвратительное, что Алёна эти уколы не пресекала, а смотрела на их состязание даже с интересом. Родился сын. И здесь началось. Конфетку, приходя с работы, ребенку не давай, аппетит перебьешь. Димочку не наказывай, изверг. С удивлением Иван стал замечать, что проигрывает. Вернее, проиграл Нине Карловне вчистую. Семья была у тещи: она, дочь, любимый внук, а Иван – где-то рядом.
Глава 8
Первое открытие Борис сделал через три года после женитьбы. Для женской половины обитателей квартиры на Пречистенке он оставался героем, а отношения с Павлом Семёновичем были более чем прохладными. Борис понимал, что главная причина – банальная ревность. Он стремительно ворвался на территорию, где до этого царил тесть, и в значительной мере оттянул на себя внимание представительниц прекрасного пола. Ситуацию исправил случай.
Первым словом, произнесенным Настенькой, было «Ди-Ди». Так она позвала Павла Семёновича, протянув к нему ручонки. Радости академика не было предела. Внучка, осознав силу своей власти, то и дело звала деда. Весь вечер по телефону Павел Семёнович рассказывал об этом всем знакомым.
«Нет, ты представляешь! Не дед, не деда, а Ди-Ди! Надо же такое выдумать. Точно в меня!» – то и дело слышалось из его кабинета.
С этого дня в доме многое поменялось в лучшую сторону. Павел Семёнович сразу забыл, что очень хотел внука, и, сияя от счастья, возился с Настенькой, отставляя дела на потом.