Остались в мире вольные Духи, и по ним мы можем судить о расе.
Демонам дано тринадцать смертей и два постоянных облика среди множества образов, что принимает тело. Демоническая сущность и человеческая, позволяющая жить среди людей. И если в своём истинном облике Духи Стихий грозны и страшны, ибо схожи с чешуйчатыми великанами с клыками, огромными крыльями, мощными когтистыми лапами, то их вторая сущность невероятно красива и по мажьим меркам, и по людским.
Потому в фольклоре так много сказок, баллад и даже пьес балаганных о несчастной любви вольных Демонов и прочих обитателей светотени.
Муэдсинт Э’Фергорт О Ля Ласто
«Суть Вещей». География Кару. Глава о Демонах
– Что это за звук? – прокричал Истерро. Жалко получилось у Бабника, тоненько, будто щенок заскулил, но Викард и не думал насмешничать.
– Порох взорвался, – голос тоже подвёл, не слова, хриплый стон прозвучал. Слишком многое бурлило внутри, металось от ума до пробитого сердца и мешало дышать во все лёгкие. – Братко разрушил завал.
– Он же спасся, Викард? – чуть не плакал монах.
Варвар смолчал, не мог говорить, окаменели губы. А упавшее сердце повредило нутро: заболел живот, будто свело, закололо под ложечкой от дурных пророчеств.
Бабник ждал, извернуться пытался, заглянуть великану в лицо, против воли пришлось отвечать:
– Верую, что братко жив! – это даже не монаху, себе, чтобы кровь перестала кипеть, чтобы зуд прошёл в руках и ногах. – Он маг Камней, Истерро.
Было больно и стыдно, даже уши горели, будто впервые дал труса варвар, сбежал с поля битвы, из самого пекла, в котором жарили родича. Святогор завыл, пугая Истерро, нервируя одуревшего Дэйва, по-волчьи завыл, с оттяжкой, будто древняя память очнулась и далёкий предок, Крылатый Волк, ткнул под рёбра опозорившего род потомка.
– Я клялся тебе! – крикнул Викард, оглядываясь на Алер. – Ты сам за меня порешал!
Слёзы покатились вдруг по щекам, спасительные, солёные, но Викарду казалось: он плачет кровью, истекает алым из пробитых глазниц. И от этого становится легче сердцу.
– Берсерк! – мягко позвал Истерро, и в мире прибавилось зелени. – Не нужно так, варвар, зачем? Давай вернёмся и примем бой!
Викард сбился, перестал вопить дурным зверем. Даже на миг придержал целькона.
– Моя жизнь не дороже Эрея, кому это знать, как не мне? – продолжал убеждать Истерро.