– Почему ты не спишь? – хрипловатый, мягкий голос выражал искреннее удивление.
– Вообще-то, уже утро, давно пора открываться.
– Пора открываться? Уже утро? – в голосе его появилось ещё больше удивления, хотя казалось это уже невозможно. Он отвернулся к столу монолиту и наклонившись начал изучать получившуюся коричневую лужу, продолжив говорить. – Не успел заказ закончить, много дел на сегодня, мне бы понадобилась твоя помощь… – Он оборвал себя, и пристально посмотрел на дочь. – Как ты себя чувствуешь?
– Да всё в порядке, – беззаботным голосом ответила Ханна, – и хватит спрашивать, последние пару дней я слышу этот вопрос, чаще чем хотелось бы. Я прекрасно себя чувствую и всё благодаря тебе, лекарство действует и теперь всё будет хорошо.
– Мне бы твою уверенность. – серьёзным тоном заговорил Маркос, вернувшись к изучению коричневой лужи. – Всё ещё проверить надо, чтобы делать такие утверждения. Препарат не завершённый, он избавляет на время, лечит симптомы, но не устраняет проблему. Впереди ещё много работы и пусть мы на правильном пути, это только его начало.
В серьёзном тоне отца, ели уловимо она различила напряжение и беспокойство.
–Что-то не очень-то ты рад, мог бы порадоваться за меня. – ответила она.
– Я рад. Просто устал за последние несколько дней. Послушай, солнышко, ты же знаешь я переживаю за тебя. Ты самое дорогое, что у меня есть. – он снова посмотрел на дочь оторвавшись от созерцания результата своей работы и на его лице, как показалось Ханне, мелькнула вселенская усталость, всего на мгновение, как тень при вспышке молнии в ночи.
– Я всё понимаю, – заботливо ответила она, – я всего лишь, хотела, чтобы ты порадовался вместе со мной, всё это благодаря тебе. Я думала, что ты порадуешься за меня, за нас обоих.
Маркос не долго смотрел на дочь, а когда заговорил, подошел к одному из столов и начал там что-то искать:
– Ты права, у нас есть повод для радости. Здесь не только моя заслуга, без тебя бы я не справился! – он поднял голову, улыбнулся дочери и снова вернулся к своему занятию.
Она было поддержала улыбку отца, но неожиданные и такие до боли знакомые печальные мысли, тут же стёрли её с веснушчатого лица.
– Жаль, что мама не дожила до этого дня. – Только и проговорила Ханна.
– Да, мне тоже. – Он снова прервал поиски и посмотрел на дочь. – Я сожалею о том, что не могу исправить прошлого, не меньше твоего. Могу сказать, что Урсула порадовалась бы за нас, но это, к сожалению, всё, что я могу.