В свое время запах краски и первое сентября для меня стали неотделимы друг от друга, а в школу идти жутко не хотелось, поэтому сейчас в отсутствии привычного амбрэ масляной краски и олифы, отрицательных эмоций не возникало.
Поднявшись на второй этаж, мы направились в учительскую. Мама в школе ориентировалась неплохо, видимо, бывала здесь частой гостьей, хотя я в Витькиных воспоминаниях не был особо шустрым парнем, влипающим во все неприятности. Но потом вспомнил, что старший брат тоже учился в этой школе, и был известным хулиганом в плане нарушения дисциплины. Насчет драк у него было табу, поставленное тренером. Так, что нарушал он этот тренерский запрет нечасто, только когда надо было поставить на место моих одноклассников, или других, залетных фраеров, по глупости приставших к мелкому пацанчику.
В учительской нас ждали.
Галина Петровна, наша классная руководительница, удивленно взглянув на меня, поздоровалась в ответ на наше приветствие и сразу перешла к делу:
– Витя, ты, конечно, неплохо выглядишь, это радует! Но признайся честно, сможешь ли выдержать экзамены?
Я улыбнулся.
– Ну, если вы не будете меня сильно пытать, то выдержу.
– Понятно, – вздохнула Галина Петровна и добавила:
– Побудь немного в коридоре, я с твоей мамой переговорю.
Я вышел в коридор, здесь после светлого кабинета показалось совсем темно. Я походил туда сюда, вышел на лестничную площадку и глянул вниз, как раз туда, куда приземлился пару месяцев назад. При этом воспоминании по спине пробежали мурашки.
– Витя, здравствуй, – прозвучал сзади знакомый голос учительницы русского языка и литературы.
– Добрый день, Елена Николаевна, – ответил я. – Хорошо выглядите. Это платье вам идет.
Елена Николаевна от удивления потеряла дар речи.
– Однако! Виктор, я смотрю, ты резко повзрослел, – сказала стройная тридцатилетняя женщина после небольшой паузы. – И даже немного подрос, волосы виться начали.
Она подошла почти вплотную и взъерошила начинающую отрастать шевелюру.
И как позавчера мама, сразу перестала улыбаться, пройдя кончиками пальцев по бугристым шрамам.
После чего озабоченно спросила:
– Ты как себя чувствуешь, может, не стоит сегодня диктант писать?
– Очень даже стоит, раньше сяду, раньше выйду, – сообщил я.
– Не смешно, – сообщила учительница и направилась в кабинет, где секретничали мама с Галиной Петровной.