Нет, определенно, ему необходимо понаблюдать за таким индивидуумом во время учебы.
Минуту подумав, он обратился к своей сотруднице.
– Инга Николаевна, мне бы хотелось видеть этого молодого человека среди учащихся нашего училища. Вам все понятно?
Мысль, потребовать, чтобы парень извинился перед Ингой, он отбросил. Мало ли шкет пойдет в отказ и все только осложнится.
Когда директор скрылся за дверью своего кабинета, Инга Николаевна тяжко вздохнула, показывая окружающим, как её тяготит его поручение.
– Выкладывай свои бумажки, – сообщила она мне и первым взяла в руки вкладыш с оценками.
– Итак, товарищи, – громко констатировала она, прочитав его содержимое. – К нам явился очередной троечник.
Однако две девушки, работающие в этом кабинете, на слова Инги Николаевны внимания уже не обращали. Интрига была окончена, её заключительным финалом оказались слова директора… Видимо, почувствовал это, собеседница молча приступила к изучению моих бумажек. Хотя изучать там было нечего.
Выйдя на улицу после оформления документов и устного напоминания о том, что третьего сентября в двенадцать часов пройдет общее собрание первого курса, а четвертого сентября мы едем в совхоз копать картошку, я уселся на скамейке в скверике у входа в училище и задумался.
Сейчас мне нужно было понять с чего бы это я, спокойный и не особо конфликтный человек в обеих ипостасях, сам поднял градус противостояния там, где причина не стоила выеденного яйца.
И вроде бы додумался до того, что возмущались, на этот, раз остатки личности Гребнева, причем для этого ловко воспользовались интеллектуальным багажом семидесяти пятилетнего врача психиатра Александра Ефимова, съевшего собаку в таких баталиях в родном коллективе психиатрической больницы.
С этой мысли я плавно съехал на свою прежнюю личность, ей ведь тоже сейчас исполнялось пятнадцать лет. Вот только мыслей бросить учебу после восьмого класса у неё отродясь не было.
Не знаю почему, но до этого момента я не вспоминал о наличии в этом мире моей первозданной личности, как будто на моей памяти стоял какой-то блок.
Но сейчас блок исчез, и мне все больше хотелось поглядеть на свое настоящее тело и убедиться, что с ним все в порядке.
Когда выходил из училища на часах, висевших над дверями, стрелки показывали ближе к четырем пополудни.