– Теперь вы сняли проклятье с деревни. Я отпущу этих крестьян. Отныне они упокоятся с миром. Но и Вам не стоит тут долго задерживаться. Я вижу у вас много всего впереди. Одна роковая задержка или ошибка и вы вернётесь к Мариусу.
От последних слов Ирену передёрнуло.
– Вы видите будущее?
– Не совсем. Мы видим конкретные поступки людей. И то, что произойдёт из этого. Моя малышка предсказала мальчику, который с ней часто играл. Он поможет собаке, а она его укусит и заразит бешенством. Тогда мою Персию назвали избранной и хотели назначить весталкой. Но это только для меня была такая версия. На самом деле они сожгли её безо всякого зазрения совести. Я была так слепа, так слепа. Я возненавидела всех в этой деревне. И прокляла их. Моя ярость и злоба были так велики, что проклятье обрело истинную форму и тогда уже мы все стали его заложниками. Прокляты оказались и мы с доченькой и каждый день терзались в этой агонии.
– Столько сотен лет переживать смерть своего ребёнка! Или каждый день на протяжении этих лет умирать замкнутой в пещере и пылая в огне! Да от этой боли можно с ума сойти! – Ирена упала на колени и ладонями коснулась земли.
Громкие рыдания казалось содрогают всю землю. Идзи с ужасом наблюдал картину, находясь вдали. То она самоотверженная дурочка, то решительная стерва, а то и вовсе маленький и беззащитный ребёнок! Что не так с этой женщиной! Призрак матери подошёл к спасительнице и нежно молвил.
– Нам уже пора. Не огорчайся понапрасну. Я не испытывала этой боли каждый день. Всё было одним днём. Лишь сейчас мы пережили все те дни, когда ты нас освободила.
Вопли беглянки стали только громче, и она ломала ногти о грубую землю, сжимая ладони в кулаки. Обычно под пытками могли вырывать ногти или под них засаживать что-то острое. Но ей было всё равно. Она представила все пятьдесят детей в храме. А кто знает, как они туда попали. Сказать же они не могут. Может их так же сожгли или утопили, а может ещё хуже! Хотя нет. Тогда бы они не выбрались. А если они, пылая в огне, прошли через портал?! Ещё больший ужас скорчил тело. Пальцы кровили. На руках не было ни единого живого ногтя. Но она продолжала скрести по иссохшей и каменной земле.
– Всё хорошо. Мы свободны. А тебе надо пройти свой путь, – женщина положила руку на плечо освободительницы, и вся деревня полыхнула пламенем. И тут же погасла. Остались лишь заброшенные и пыльные дома, – Теперь мы с Персией уйдём отсюда в забвение. И лишь то, что ты дала нам веру в людей позволяет даровать их душам покой.