– Убрать отсюда всё серебро. Живо! И мечи свои тоже! – девушка сама того не ожидала, но её это раздражало.
Все так и сидели в недоумении.
– Лучше сделать, как она говорит, – послышалось из-за крайнего угла стола.
– А вот когда её глаза будут чёрными – вам всем смерть. И за вас заступаться я не буду. Вы же знаете, чья это дочь. Кто знает, что у неё в рукаве кроме вечной жизни…
Как-то слишком быстро засуетились ведьмаки и их ученики. Спустя минуту ничего из серебра в комнате не было. Более того, нашлась другая посуда. Жар по не многу стал отступать. Девушка расслабилась. Зрачки вернули свою форму. Тьме не пришлось выступать. Идзи слегка нажал ей на плечи и усадил назад.
– Думаю, не стоит злить вашу госпожу.
– А для вас она кто? – вскинул бровь глава.
– Лучший друг, – сухо произнёс оборотень и вернулся на своё место.
– Пусть будет так. Ирена, вы пришли в себя?
– Откровенно говоря, есть не хочется. Я, пожалуй, пойду спать, – на автомате произнесла она и встала из-за стола.
– Что ж. Тогда пообщаемся завтра за завтраком. В этом зале больше не будет серебра. А вашему другу мы покажем, где можно помыться.
Ирена молча кивнула и словно гончая помчалась в свою комнату. Там первым же делом она растворила окно и вдохнула полной грудью свежий воздух.
– Забавно. Я думал, только меня душила эта столовая, – прозвучал голос сзади.
– Я не могу это объяснить. Просто слух обострился и осязание и зрение. Всё стало раздражать. Да и это серебро в твоём присутствии. Раздражает это недоверие, – смутилась спутница.
– Да я уже привык. Мне всё равно, – холодно произнёс спутник.
– Я могу рассчитывать на один честный вопрос?
– Задавай.
– Ты тоже чувствовал тревогу в те дни, когда мы разошлись?
– Что за бред. Я спокойно себе гулял по лесу, забил десять медведей, тридцать кабанов, зайцев и белок не считал. Просто наслаждался вольной жизнью. Никаких тревог.
– Ясно.
– А что? – мужчина подошёл сзади и слегка приобнял за плечи.
– Не обращай внимание. Видимо эмоции.
Идзи развернул её к себе лицом. И просто обнял. Ирена уткнулась лицом в мужскую грудь. И как бы она не обзывала его плешивой псиной и прочим. Запах был какой-то свой. Нотки кедра и мха переигрывались между собой. На этой груди можно было уснуть. Так тихо, приятно и спокойно.
– Пошли спать, – прошептал он на ушко и нежно поволок за собой, затем уложил на кровать.