Толян мне явно не поверил, но промолчал, видимо понял, что не тот разговор завел.
До Нового года, Ритта приехала ко мне один раз, привезла опять сумку молочки. Она подгадала к моему выходному, поэтому нам никто не мешал обсуждать все, что угодно. Но старушка всерьез приняла мое предупреждение об осторожности, и все время посматривала на стены комнаты, как бы выискивая место, где спрятаны микрофоны Кагебэ.
Поэтому разговор о деньгах она завела только, когда я вышел проводить ее к машине.
– Алекс, мне пришлось поднять старые связи, чтобы выполнить твою просьбу, и обменять твои деньги на доллары, – задумчиво улыбнулась бабуля. – Посоветовалась со знающими людьми и решила счет не открывать. Тебе ведь огласка не нужна, и вопросы могут возникнуть у налоговиков. Так, что все деньги тридцать девять тысяч долларов положены на хранение в ячейку в Дойче банке. Никто, кроме нас не знает, что там хранится. Я арендовала ее на твое имя. Вот, смотри, сколько пришлось потратить из твоих денег.
Тут Ритта протянула мне листок, где каллиграфическим почерком были выписаны все ее расходы по этому делу.
Когда я, не читая, машинально сунул бумагу в карман, бабушка воскликнула.
– Алекс! Я дала тебе этот листок, чтобы ты его прочитал и уничтожил, а не убирал в карман. У вас в стране очень сильная спецслужба. Мы с Армасом недавно фильм посмотрели о Джеймсе Бонде, так даже тот с трудом убежал от них. Немедленно достань и прочитай, сразу отдашь мне, я увезу домой и сожгу.
Мысленно я посмеялся. Ритта уже художественный фильм воспринимает, как реальность.
Пришлось, чтобы не волновать пожилого человека, хотя с моей точки зрения она вполне себе молодежь, даже семидесяти лет не исполнилось, внимательно ознакомиться с расходами и доходами, после чего листок отдал Ритте, а взамен получил ключик от сейфа.
– Ну, и где мне этот ключик хранить? – сразу озаботился я этой проблемой. – Ладно, пока я в Финляндии, можно спрятать его в машине. В Союзе такой номер не пройдет. Машину могут украсть, ограбить и прочее. Ну, бог с ним, приеду домой, тогда буду разбираться.
Проводив Ритту, я ушел домой. Вроде бы на улице было не слишком холодно, но я капитально продрог.
Сняв куртку и оставшись в толстом свитере, я поставил чайник. Выпив вприкуску чашку крепчайшего чая, глянул на часы. До прихода соседа оставалось еще немало времени. Но организм чего-то требовал.