«Барак», а именно так называлось место ночлега заключенных, представлял собой огромную пещеру, на полу которой были разбросаны циновки. В дальнем углу прямо в полу были прорублены дыры, из которых ужасно воняло. Воняло и от людей, которые были грязными, словно не мылись неделями. В другой части «Барака» Стас увидел кровати, шкафы и даже дверь с надписью "туалет". Впрочем, рассмотреть всё более детально ему не удалось, так как внимание его отвлёк человек, лежащий рядом.
Это был очередной коротко стриженый азиат (для Стаса все они были на одно лицо), но Стас всё-же решился спросить у него.
– Эй, ты спишь или щуришься?
– @#^%… – прозвучало в ответ шепотом на японском.
– Что? – фыркнул Стас и качнул головой. – Я что, по-твоему, на узкоглазого похож, что ли?
– Англиски… говоришь по-англиски? – японец кокетливо улыбнулся.
– Да, немного! – ответил Стас и тоже усмехнулся.
– Кимура Кавадзима! Имя пишется, как дерево и деревня. Фамилия, как река и остров.
– Стас Карлов, – сухо ответил Стас и пожал плечами, – как слышишь, так и пишется.
– Ооо… Кар лов – машины любить! Да! Я тоже! Очень любить! Поэтому и тут! Машину босса якудза украл! – воскликнул Кимура и на пару сантиметров подвинулся поближе к Стасу.
– Да у тебя английский еще хуже, чем у моей школьной училки, – прошептал Стас на русском.
– Не понял… – насупился Кимура.
– Да нет, ничего! Говорю, что рад познакомиться, – ответил Стас уже на английском, лег и спросил: – Что это за место-то такое?
– Это-то?! – спросил Кимура и качнул головой по направлению выхода. – Мы называем его Дзигоку! Ад!
– Ад значит, хм… – усмехнулся Стас и оглядел Кимуру с ног до головы, – ты давно тут?
– Два года уже!
– А осталось сколько?
– Хм, – усмехнулся Кимура с какой-то иронией, пожал плечами и, хотел было что-то добавить, как вдруг, в помещении загорелся свет, и заиграла музыка.
Громкая, отрывистая, с ярко выраженным патриотическим запалом, она раскатилась по пещере звонким эхом. Затем двустворчатые двери в дальнем углу распахнулись, и в пещеру вошли сначала люди с автоматами, а затем мужчина в форме японской императорской армии времен Великой Отечественной. Он был невысоким и щуплым, но вел себя так, словно был Атлантом, на чьих плечах держалась Земля. Это ощущалось буквально во всем: в походке; в выражении лица; в том, как он держал в руках свой деревянный японский меч. Он смотрел на заключенных сверху вниз, с презрением и пренебрежением. Заключенные моментально повскакивали со своих мест, выстроились в шеренги и распрямили плечи.