Виктор берет у Анны груши и улыбается ей. Анна выхватывает у Виктора груши и протягивает их Павлу. Павел неохотно берет груши и уходит с ними.
Виктор. Ты целый день работала, Аннушка, не лучше ли отдохнуть, чем навещать всяких художников?
Анна. Не всяких, а великих! Павел самый великий художник! Просто его еще не оценили! (Анна отворачивает от Виктора лицо.)
Виктор(Быстро кидается к Анне и разворачивает ее к себе). Конечно-конечно. Чего ж так злиться?
Анна. Ты же веришь в него, Виктор?
Виктор. Да как я могу не верить? Надо мной уже все смеются, что я так ношусь с Павлом. Только и говорят, что…
Анна. Что же?
Виктор. «Сдался тебе этот чудак? Содержишь его и только, а он свои картинки все пишет!» – вот что говорят они, а я только смеюсь им в лицо. Ничего они не понимают, но я же вижу. Павел видит мир особенно, не как мы. Сколько бы я отдал, чтобы кисти по холсту сами летели. Чтобы образы так сходили с полотен, что души у людей рвались. Но это дано лишь художникам. А меня и в Академию не приняли бы, рядом не дали бы постоять… Но к чему я? Ох, Аннушка, если бы он не встретил эту девушку.
Анна. Тот, кто познакомил их, явно бездушный.
Виктор. Ч-что же так? Р-разве можно говорить т-такое?
Анна. Мартина играет с ним от скучной жизни. А чувствительная натура Павла ломается на части. Неужели он так сильно в нее влюблен? В ней кроме красоты и ничего. (Анна садиться на стул и вздыхает.) А, может, только это ему и нужно?
Виктор. А за что же ты в него влюблена?
Анна прячет лицо в ладони и плачет. Виктор гладит ее по спине.
Анна. Это так заметно? А он все не замечает… почему же он не выходит из моих мыслей?
Виктор. Любовь – тяжелое бремя. А в этих стенах все так глупо вышло!
Анна. Как стара моя трагедия. О, Виктор, я так давно люблю его, забочусь, поддерживаю. Я всегда рядом. Он даже писал мои портреты, но и это не вдохновило его –
я для него не любовь и не муза. А Мартина просто «смеялась как-то так, особенно, как смеяться не могут другие» и все. (Анна встает, хватает Виктора за ворот рубашки.) Может, ты поговоришь с ним, Виктор?
Виктор молчит. Он обнимает Анну. Так они стоят, пока не вбегает Павел. Он не обращает внимание на Виктора и Анну.
Павел. Я знаю, что я еще не дописал, но я придумал новый потрет Мартины, только представьте: полумрак, Мартина в тонком, богато исписанном платье. Его желтый цвет, такой яркий, что позавидует Винсент, кричит из темноты, зовет, желая отвлечь внимание от покатых плеч и дивной шеи, а с ее плотно сжатых губ вот-вот сорвутся великие слова, как журчащая чистая речка.