– Свистать всех наверх, Гарсия! Будем надеяться, Пабло, будем надеяться…
Кристина вжала пальцы в многострадальный переплет историографии. В этой суете она была маленькой и ничтожной. И для капитана… ее не существовало. Понимаете?
– А мне… что делать?
– Как всем – занять место согласно штабному расписанию. – Капитан Энрике уже надевал шляпу. – Хуан подскажет. Да, – остановил он юнгу, готового уйти, – повесь сегодня шпагу на пояс.
Дружески и безжалостно крепко сжал ее плечо:
– Возможно, сегодня удача наконец нам улыбнется. Молись за это, Кри.
Кристина опустилась на рундук, все цепляясь за историографию, как за конец лага. Когда Мертвец Перес выпал за борт, ему бросили именно конец лага. И вытянули. Повезло, что был штиль.
Кристина бросила все и последовала за Энрике. Сначала за собой, но потом она решила, что к себе ее приведет именно капитан Энрике.
Она ушла из «Горизонта», как бы решив, что рождена сделать что-то великое, особенное, если уйдет. Для себя, для папы и мамы, для Холма Святой Марии, для… мира. Такого большого и необъятного. Словно там, за горизонтом, она должна была бы узнать все о Вертикали и Горизонтали, стать иной. Той, что приносит счастье.
Потому что в ней половина Вертикали и половина Горизонтали.
Потому, что она должна раскрыть тайну амаранта.
И во всем этом Энрике светил ей звездой.
Даже когда был строгим капитаном, неизменно стоящим на шканцах с подзорной трубой.
А теперь, в один миг, звезда погасла. Энрике… совершенно точно не знал, зачем он живет.
Кристина всхлипнула. Папа Мигель… зачем мечтать, если мечты – они то, что разбивается?..
Безутешно она уткнулась носом в историографию Магеллана и расплакалась.
«Отважный» вздрогнул всем телом и раздался невозможный грохот.
Историография упала на пол. Кристина вытерла нос кулаком.
– Летучка! – в кубрик влетел Верзила, перемазанный копотью. – Там такое! Что ты тут якорь сушишь? Мы снесли бизань у Искателя Ветра! Если б не «Мария», мы б его тут же в щепы разнесли… Зато идем на абордаж… Ты че?..
Он заметил мокрое лицо юнги.
Кри мотнула головой, но слезы обиды, страха, отчаяния, этого ужасного чувства, что все не так, упорно налезали на щеки.
– Разводишь мокроту, как девчонка… – презрительно сощурился Верзила. – Ты ж дерешься нормально, чего боишься? Хотя тут… кулаки нужны.