И когда мы в субботу после обеда возвращались домой, он с надеждой сказал, что может быть в понедельник будет перепроверка. Я знал, что этого делать не положено, но тоже поверил в эту возможность.
И когда Георгич, как мы его за глаза называли, сказал, что завтра надо выйти на службу и провести тренировку расчета, я, конечно, не возражал. «Выезжаем, как всегда, в восемь утра», – сказал комбат, пожимая руку возле дома.
Известие о том, что в воскресенье я еду на службу не было чем-то неожиданным для моей жены. Дочь офицера, она не понаслышке и не один год знала о тех самых ненормированных рабочих днях, которые сливаются в месяцы без выходных.
Мы только собирались ужинать, как раздался стук в дверь. На пороге стоял комбат. Увидев меня в спортивном костюме и домашних тапочках, он с удивлением сказал: «Володя, собирайся быстрее, мы опаздываем, я подожду на улице». «Может быть что-то случилось?» – спросила жена. Я молча переоделся и, сказав как обычно: «Когда вернусь – не знаю» – вышел на улицу.
«Дай закурить, а то спать хочется», – сказал комбат. Он не курил, и эта просьба меня удивила. Закурили и молча пошли к автопарку, откуда должны были ехать на площадку.
– Леонид Георгиевич, что-то случилось? – спросил я.
– Да нет, все нормально. Сейчас приедем, проведем тренировку по расчетам, потом в составе всей батареи, потом еще раз проверим технику, – был ответ.
– Так ведь приедем к программе «Время», потом вечерняя поверка и отбой, да и технику проверять лучше днем, а не ночью, – с удивлением произнес я.
Комбат остановился, посмотрел на меня с удивлением и сказал:
– Какой отбой?
– Так время двадцать часов – ответил я по-военному.
Еще более удивленным взглядом посмотрел на меня комбат. Он явно не мог чего-то понять. -Ты говоришь, двадцать часов?
– Двадцать ноль три – посмотрев на часы сказал я,
– Мы только поужинать собрались.
– Так сегодня еще суббота? – спросил Георгиевич.
– Ну да – ответил я, и улыбнулся, – Конечно суббота, а завтра воскресенье.
Он тоже улыбнулся, впервые за последние три или четыре дня.
И повернул к дому.
Все оказалось, как всегда, просто. Семья комбата отдыхала у родителей. Он приехал домой, пообедал, завел будильник на семь тридцать и лег отдохнуть. А эта железяка, как и положено, позвонила, только не в семь тридцать утра в воскресенье, а в семь тридцать вечера в субботу. Вот только летнее солнце освещало дома не с востока, а с запада, но на это Георгич не обратил внимания.