Начальнику штаба, получившему доклады от соответствующих служб о действиях подразделений по тревоге, пришлось лично останавливать колонны техники и людей. Он не вдавался в подробности, просто поставил задачу командирам подразделений на возвращение людей в подразделения, а техники на стоянку.
Людей развернуть было просто, и уже через полчаса весь личный состав пеших колонн сдал оружие. Чемоданы с секретной литературой мы не спеша донесли до секретки и сдали.
Сложнее оказалось с техникой. Пришлось вышедшие из парка колонны разводить по соответствующим стартам, а затем, последовательно, по одному подразделению, возвращать в парк.
До обеда ни о каких занятиях никто и думать не мог. Солдаты сидели по классам и, под руководством сержантов проводили, так называемые, словесные тренажи. Офицеры группами, в соответствии с должностями, обсуждали произошедшее. Но ни один не высказал сомнения в правильности своих действий. А все, услышав приказ, строго выполняли свои обязанности.
Наверное, в тот день я серьезно задумался о том, что служба в Ракетных войсках стратегического назначения – это то, чем мне надо заниматься всю жизнь.
«Учись, студент. Вот когда будешь знать и уметь все, что твои подчиненные, тогда я тебя буду учить», – сказал на заре моей службы Владимир Петрович Ласковенко. Так звали начальника электроогневого (или третьего) отделения четвертой стартовой батареи, где начиналась моя служба в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН). Старшие товарищи называли его Володя или Ласка. А подчиненные за глаза говорили «наш незабвенный начальник».
Тридцатипятилетний капитан, ВУ (вечный узник, все умеет, взводным умрешь, вроде учился, выпить умею, «бычий глаз», велосипедное училище… и еще много расшифровок букв на значке о среднем образовании), невысокий, спортивного сложения, разведенный холостяк, в знании своего дела ему не было равных не только в полку, но и в дивизии. Он был прекрасный рассказчик, историй знал массу. И, частенько, свои байки он от души сдабривал, как теперь говорят «непарламентскими» выражениями.
Я перечитал всего Станюковича с рассказами, в которых говорилось, в том числе, о флотских мастерах крепкого словца. Но в книжках, понятно, этих выражений не печатали. Поэтому, когда я услышал несколько баек Владимира Петровича, я сразу понял: пожалуй, он мог бы посоревноваться с ними. Некоторые молодые лейтенанты, учились и этому «мастерству». И кое-кто, через несколько лет достиг в этом «больших успехов». Увы, это было все, чего они достигли. А вот сравниться с ним в мастерстве военном, на моей памяти, не удалось никому.