Доколе Я в мире, Я свет миру…
Гккхх-х-х – скрежет металлической двери, откатывающейся по заржавевшим салазкам.
– Что у тебя с лицом?
– Да вот, решил побриться…
Желтовато-прозрачный раствор с россыпью мелких пузырьков на стенках склянки начинает стремительно убегать под давлением после того, как Профессор нажимает на курок шприца-пистолета:
«Чик…»
После третьей инъекции существенных изменений я уже не заметил. Но после самой инъекции у нас с Профессором произошёл разговор. Дело в том, что по нашему уговору это должно было быть последнее введение:
– Ну вот и всё… – пробормотал он сквозь зубы.
– Слышишь, Профессор? – спрашиваю его, пока он копается у меня за спиной, разбирая устройство с иглой. – Я хочу ещё.
Старик замирает на секунду. А потом аккуратно кладёт инструмент на железный стол и прикидывается, что не понимает:
– Ты о чем? – как обычно нервно тараторит. – Про инъекции что ли?
Я поворачиваюсь к нему на скрипучем, разваливающемся кресле:
– Про что же ещё?
Он поглядел на меня через плечо и, сам того не желая, тяжело вздохнул. Я добавляю:
– Ты же с самого начала знал, что всё именно так и произойдёт. Да?
Профессор поджал губы, но, так ничего и не ответив, прошёл мимо меня в направлении другого стола в глубине тёмной подвальной лаборатории.
– Ну так что, Профессор? – снова обращаюсь к нему, когда эхо его шаркающих шагов замолкает.
Он наваливается на деревянный стол руками, нависнув над тетрадью с пластиковыми листами, в которую собирался что-то записать.
– Ладно. Увеличим длительность курса на две недели… – через некоторое время выдавливает из себя Профессор.
Вам, наверно, будет трудно поверить, но этот человечек не актёрствовал. В тот момент его по-настоящему пронзило чувство вины с налетом страха и неопределенности. В тот момент он искренне жалел о том, что сделал. Он прекрасно понимал, что вероятность негативных последствий после трёх уколов минимальна, и они вполне обратимы, но вот дальше коэффициент проявления побочных эффектов стремительно рос. И он знал, что после первых трёх уколов от последующих будет невозможно отказаться. А ещё он боялся, что близится день, когда его подопытная крыса раскусит его, и у него возникнут проблемы…
Но хотя мой интеллект и рос, до этого мне было ещё далеко…
Дальше старик озвучил заготовленную речь, в которой были такие слова как: Риск. Толерантность. Привыкание. Увеличение дозы. А я всё слушал, кивал и соглашался, потому что знал об этом и понимал, когда звучат такие слова уже нет обратного пути. Но это было и неважно, мой инстинкт по-прежнему тащил меня вперед. И, надо признаться, я никогда не был в силах ему противостоять.