– Ну сколько раз я предупреждал этого молодого человека, у кого тем более сегодня в такой день! День рожденья! Ну не носись же ты на машине хотя бы тогда, когда ты не преследуешь или тебе не грозит опасность. Сейчас выйду и как всегда поругаю этого гонщика. И кстати освещение на причале и так – же фонари на тротуаре выключу!
– Ну ему же можно Палыч. Он же среди нас особенный человек, – сказал и подметил Фёдор, – не обращая внимание на выступивший пот на своём выпуклом с заметными, морщинами, сером – лбу, и продолжая, косится, мутными, мрачными, глазами и на «доверчивого Палыча», – и так – же на монитор «где уже по причалу шёл тот, кого он очень, очень ждал. А значит пора действовать. – Да! И не надо никого жалеть у твоего напарника совсем другие мечты. Помни про обещанный подарок», – тем более поддержал Фёдора – в его голове – голос, (сейчас), – невидимого ему – направляющего, – и Фёдор (сделав выбор), окончательно, решился на убийство.
– Ты это Палыч. Извини..
– Да брось ты – не бери в голову! Сам же понимаешь, времена, тяжёлые настали, – сказав, замолчав и вздохнув – Палыч убрал руку от нажатой, красной, кнопки и стал внимательно, наблюдать на экране, на мониторе как – сдвигающиеся, высокие, массивные, испорченные колонны – закрывая вход за шагнувшим на причал «а то вдруг была слежка за очень знакомым ему и Фёдору – человеком», – медленно, потягивают за собой и с двух сторон не сплошной забор, «растягивающийся как гармошка и словно светло – серебристые, высокие и острые в тесном ряду – копья великанов».
– Да нет.. Я не про то, что замечтался по (чёрному.)
– А про что? – спросив – удивлённый Палыч поднялся с своего удобного кресла, выпрямил с руками в бока свою спину и только сейчас взглянул на стоящего справа Фёдора – и (наконец – то), увидев и понимая тут – же крикнул прямо в снова изменившееся – и теперь злое, землистого, цвета, лицо с жутковатыми, «без белых, белков – склер и радужек с зрачками», – полностью, тёмном – серыми, глазами.
– Ах ты мразь! Предал нас!
– Да! Как видишь, – с злой ухмылкой прохрипел (озверевший) Фёдор – в (растерянные) глаза (то – же невысокого), – Палыча и (даже не думая о пощаде), – нанёс удар прямо в горло под подбородком своим острым, стальным, кинжалом.
Оглянувшись – не человеческими, глазами на пустой, (сквозь, прозрачное, стекло), – светлый, тоннель, – Фёдор кивнул сам себе (типа, что тихо), – и снова перевёл свой жутковатый взгляд на «ошеломлённого и застывшего» с расширенными от боли глазами Палыча – захлёбывающегося, своей – же кровью.