Иногда мне кажется, что наблюдая за нами, Он видит все наши шрамы, но знает лучше нас, как залечить их, и как скоро они затянутся. И в этом я всегда могла на Него рассчитывать. Но выходя из серой комнаты, я подняла глаза наверх и снова посмотрела на лица почти исчезнувших людей – словно заглянула в печальные глаза ангелов, смотрящих на меня прямо с небес. И невольно задала себе вопрос: могу ли я вообще на кого-то рассчитывать в сложившейся ситуации? Спускаясь по лестнице, я ответила на него самой себе: милорд жесток и всегда был таким, и мне предстояло противостоять ему в одиночку…
На массивных железных ступенях, обрамленных резными перилами, в плену у которых томились десятки металлических растений и птиц, я наткнулась на Анжея, чьи руки сжимали огромный букет молочно-белых роз. И не смогла сдержать изумления. Анжей и розы! Нет ничего более несовместимого, чем он и эти цветы. Анжею вообще не идут цветы. Дать розы ему в руки – все равно, что вплести их в шерсть огромного буйвола.
Мое неожиданное появление смутило его. Я видела, как он мысленно перебирает слова и пытается изменить уже заготовленные. Его розы были знаком примирения – попыткой протянуть руку, но извинения не приносятся на лестницах и на них не дарят цветов. Я даже не пыталась его выслушать, просто проскользнула между ним и перилами, и с нарастающим ускорением скатилась вниз по ступеням. Анжей окликнул меня и наши взгляды пересеклись. Замешательство на его лице и понимание в глазах не смутили меня. Когда-то и я посмотрела в его глаза с таким же замешательством и неверием, и боль на его лице была всего лишь отблеском моей боли. Я боялась и не хотела возвращения тех теплых чувств, которые когда-то испытала к нему, однако отмечу для полной объективности – Анжей все-таки водрузил цветы в вазу и вечером их запах обволакивал комнату. Только легче от этого не стало.
Кто-то из служащих проводил меня в обеденный зал – слишком официальный и огромный для меня. Милорд завтракал и яркий солнечный свет падал на него с правой стороны, выгодно оттеняя профиль. Солнце играло в его волосах, зажигая бронзовые и синеватые блики на черных локонах. Милорд был красив и безупречен, впрочем, как всегда.
– Доброе утро, Лиина! – Он встал и подошел к моему стулу, отодвинув его от края стола, приглашая присесть.