— Не знаю, — развожу руками, — правда, не знаю.
— Наверное, нет, раз сомневаешься, — заметил отец, — да и не
пара она тебе.
— Почему это? — моментально вскидываюсь.
— Ты не кипятись. Я не о социальном положении. Я о-о-о...
э-э-э... — батя начинает шевелить пальцами, в попытке подобрать
слова.
— Наклонностях, — решил помочь другу дядя Петя.
— Каких наклонностях? — не въезжаю.
— Ну её поведение...
— А что с её поведением? — вскидываю бровь.
— Ну, оно какое-то... несколько лёгкое... — наконец-то выдавил
из себя дядя Петя.
— Мила не блядь! — моему возмущению нет предела.
— Мы этого не говорили, — машут руками. — Просто... ты пойми...
мы это... — вот закупорило стариков.
— Ладно, успокойтесь, — машу на них рукой. — Всё с вами понятно,
— почесав затылок, продолжаю: — Я тоже не слепой и всё вижу: и как
старается юбку покороче одеть, и как задом крутит, и как титьками
трясёт. Ей просто внимания не хватает. Родители постоянно заняты,
вот красивая девчонка и нашла способ быть в центре внимания. Да и
я, если честно, не балую её вниманием. Так что не стоит напраслину
возводить!
— Да, сынок, а ты философ! Вот так и не заметишь, как рога
вырастут!
— Степаныч как-то сказал: «Пока на своей бабе мужика не
застукаешь, будь спокоен — верная!» А я не застукивал, значит, всё
в порядке, — усмехаюсь.
— Дурак твой Степаныч! — возмущается дядя Петя.
— Не, а, — качаю головой, — мудрец! Если бы не этот принцип, был
бы мужик, в сорок с хвостиком, один. А так — и жена, и трое
детей.
— Ага, на соседа похожие... — бурчит отец.
— Знаете, если его жена и погуливала, пока муж в командировках,
то презервативы никто не отменял. И дети на Степаныча похожи, он
фотки показывал. Так что не надо, на порядочную женщину напраслину
возводить! Дети от мужа — значит, всё в порядке!
Да, надо видеть эти обалдевшие лица! Это что-то! Сидят и
выпученными глазами смотрят, а во взгляде желание отправить меня к
психиатру.
— Сынок, что с тобой? Что-то я раньше не замечал за тобой
такого?
— Ты нас пугаешь, — поддержал дядя Петя.
И тут я начал ржать. Глядя на их не понимающие лица, распалялся
всё больше. Вот и мои старики потихоньку начали улыбаться и
сообразив, что я их разыгрываю, присоединились к моему смеху.
— Ох! А я уже думал, что всё, пора лечить, — улыбается отец, — а
ты прикалывался!