В первые же выходные бедняжка Абагэйл снова упилась в зюзю, чтобы по секрету сообщить мне, что она уже жалеет о своем свинеблинском корольке.
– Ну и что, что лысый… ну, и пусть мне по пояс… но зато я бы выучила только его род до восьмого колена и все! Все! – жалобно икала она мне в плечо.
Закончилось наша вечеринка уже традиционным распеванием песенок в обнимку с моим нетопырем. После чего Рикиши отнес мою подружку, уже плохо державшуюся на ногах, в ее номер и вернулся лишь спустя час, отвратительно пахнущий ее губной помадой и духами.
– Что бы это значило? – голосом ревнивой жены со скалкой в руках поинтересовалась я.
– Вы вроде бы не запрещали мне спать с другими женщинами, – хмыкнул плятский нетопырь, поглядывая с хитрой и ехидной ухмылкой. Потом подхватил меня на руки и понес на кровать: – Леди, вы такая красивая, когда ревнуете! – А когда я сказала, что пока он не примет душ, никакого секса не будет, потому что от него чужой бабой пахнет, Рикиши, вообще, разумилялся вконец. И, в итоге, мылись мы вместе, в узкой ванночке, едва ли шире тех, которые встречаются в моем мире. Но мы умудрились запихаться в нее вдвоем, вылив часть воды на пол. И я долго и яростно смывала мочалкой ненавистный запах.
– Ты ведь не спал с ней?! – уточнила я, уже привычно устроившись на кровати в крепких, надежных объятиях.
– Конечно, нет, у меня же есть вы, – даже в темноте я знала, что Рикиши улыбается. – Она просто снова плакала, а потом поцеловала за то, что я славный и так ее понимаю, – чувствуется, что мой собеседник с трудом сдерживает смех.
Действительно, забавно. Одна из благороднейших леди, будущая надежда Яхолии, выпивающая брудершафт с рабом, да еще потом рассказывающая ему, какой он милый и понимающий. Обхохочешься! Тяжелое у Абагэйл было детство, похоже. Очень тяжелое.
– Давно уже меня не ревновали, – прошептал Рики, нежно целуя меня за ухом. – Я даже забыл, насколько это приятно, когда ты небезразличен кому–то…
– Следующая сцена ревности закончится рукоприкладством, – предупредила я строгим сонным голосом.
– И у вас, правда, поднимется рука? – снова улыбается, засранец… Вот чувствую, что улыбается.
– И поднимется, и опустится! За удовольствие надо платить, – буркнула я, ерзая в его объятиях, чтобы прижаться как можно плотнее.
– Вы, правда, думаете, что я так усну? – ехидно прокомментировал Рикиши мои действия.