– И тебе доброй ночи, сестрица.
С высоко поднятой головой она выходит из гостиной. Уже добрых двадцать лет, думает пастор, он не может взять над нею верх в споре.
* * *
Луна в последней четверти, появляется на небе в десять часов и тридцать минут. Его преподобие спит и видит во сне свой сад, потом просыпается, надевает платье, молится, стоя на коленях у окна и широко открытыми глазами глядя на золотой диск ноябрьского утра. На завтрак грудинка с капустой, горячий пунш, затем в кабинете трубка американского табака из Вирджинии, размышления над воскресной проповедью. Слышится лай собак. Звук этот задевает пастора за живое, как звон колоколов. Он открывает окно и выглядывает из кабинета на улицу. Там он видит Джорджа Пейса, своего слугу, со сворой собак, и мистера Астика, приехавшего из Тотлея, – обоих в предвкушении утренней охоты. Астик, прихлебывая из фляги, беседует с Пейсом.
– Здравствуйте, Астик. Давненько не было столь великолепного утра, правда?
– Такие утра, должно быть, ждут нас на небесах, верно, ваше преподобие?
– Тут никаких сомнений. Собаки наготове, Джордж?
– Вон как радуются. Ничего, сейчас угомонятся.
Шерсть у собак лоснится, они вертятся на месте, тихонько покусывая друг друга за горло. Пастора охватывает ощущение счастья, он мнит себя двадцатилетним.
– Мне нужно кое-что сказать доктору. А потом я в вашем распоряжении.
* * *
Джеймса он находит у него комнате, тот одевается.
– Прошу меня извинить за внезапное вторжение в столь ранний час.
– Я слышал лай, – отвечает Джеймс. – Собаки так и рвутся.
– Они прямо-таки созданы для такого утра. Впрочем, я явился к вам с поручением: хочу просить вас об одном одолжении. Вы ведь знаете, у нас заведено, что доктор Торн отворяет нам кровь в день ужина церковной десятины; так вот, бедняга упал с лошади, ушиб голову и приехать не может. Моя просьба сводится к следующему: не обяжете ли вы нас? Что до меня касается, то я мог бы и пропустить, но моя сестрица… – следует пауза.
Джеймс молча застегивает пуговицы у колен на своих бриджах. Под окном внизу заливаются лаем собаки. Пастор чувствует неловкость и пятится к двери со словами:
– Впрочем, это все пустое… пустое.
– Нет, отчего же, – говорит Джеймс. – Мы не можем расстраивать вашу сестру. – И они обмениваются улыбками. – Желаю удачной охоты.