– Боюсь, джентльмены, я не смею вас более задерживать. Сам я тоже немало сил отдаю фермерству и понимаю, сколь велико ваше стремление поспешить домой.
Появление хозяина, пусть даже приходского священника, лишенного величественного ореола, действует неприятно отрезвляюще. Трубки выбиты, кружки допиты. На лицах проступает предчувствие холода, который придет с рассветом; опять надо будет возиться с непослушной скотиной, шагать по замерзшим, темным полям, подобно первому, а может, последнему человеку на земле.
Джеймс выносит шляпы и пальто, шарфы и рукавицы, сожалея о том, что смеялся. Двор наполняется движением – шарканьем и топотом людей и коней. Залившийся бешеным лаем при их появлении пес получил от пастора шлепок и теперь лежит на брюхе, едва-едва сдерживаясь. Копыта стучат по булыжнику, словно град камней. Фермеры отъезжают, их кони находят тропинку, ведущую к дороге, и наконец только Джеймс, Сэм и пастор остаются среди наступившей тишины, обрамленные светотенью пасторского фонаря.
Мальчик дрожит. Его преподобие глядит на него с удивлением.
– В уме ли ты, Сэм? Ты ведь мог поехать домой с кем-нибудь из гостей.
– Я провожу его, – говорит Джеймс. – Это я задержал Сэма своими историями.
– Ах, историями… – Пастор кивает с таким видом, будто для него это слово означает нечто особое. – Да, вам есть что рассказать.
– В некоторых вы принимали участие.
Улыбка мелькает на губах пастора.
– Что правда, то правда. – Он нюхает воздух. – Смотрите, не поскользнитесь на льду, доктор. Не желаете ли взять с собой фонарь?
– Нет, мы с Сэмом изучаем звезды. Без фонаря их лучше видно.
Сэм бежит в дом принести пальто себе и доктору и еще захватить Джеймсову палку. Стоя во дворе в ожидании мальчика, Джеймс замечает повязку, торчащую у пастора из-под парика. Ему хочется спросить, как тот себя чувствует, но слишком уж неприятно вспоминать о кровопускании. С облегчением Джеймс замечает, что пастор кивком указывает ему на раскрытую дверь – там при свете свечей Сэм прощается с Мэри.
– Она ему нравится, – говорит пастор.
– Да, между ними что-то есть.
– Она когда-нибудь говорит с ним?
Джеймс пожимает плечами:
– Он ее и так понимает.
Сэм приносит Джеймсу его тяжелый сюртук с глубокими поместительными карманами, куда обыкновенно укладываются книги, яблоки и бумага для рисования.