***
За столом конторского помещения механо-столярных мастерских занимается бумажной рутиной Авдей. По мастерским в помещение к нему проходят Фикса и такой же с виду уголовник Сизый. Завидев их, Авдей спрятал бумаги в ящик стола.
– Метнулись по тебе, Дрын, а он канцелярией укрылся?
Авдей не особо охотно, но поручкался с обоими.
– Пошто пришли, урканы залётные?
– Купца Скородумова знаешь, поди? – спросил Фикса.
– Мускусные торги… Отец мой Матвея в приятелях имел, я с Кирилой его маломальски знаюсь… Про коего спрос?
– А шут-те знает? Навострил ухо на мужицкий сговор…
Авдей набивает табаком трубку и раскуривает.
– На вдоволь прибыльный?
– Сам отмерь… Старый столяр, из твоих, похож, выпытывал кузнеца оковать барабаны багажные…, – ответил Фикса.
Авдей затянулся и, помедлив, пыхнул дымком:
– Второго дня Кирила искал древодела поручного, Сухарева ему отсоветовал… Сладили, получается?
– Да не торгуют мускусом с рундуков? – заметил Фикса.
– А на кой товар надоба? – добавил подозрений Сизый.
– Гадай не гадай… Слышали, переворот в Петрограде? – откинулся на спинку стула Авдей.
– Нам што… до переворотов оных?
– Экие вы! Купчишки нонче шепчутся, как схоронить от мужицкой власти нажитое… А Скородумов наперёд всех чует!
– Драпать намеряет? – домыслил Фикса, – На мо́биле… Молва шла за кузовок… жалезом оковать потуже…
– От-жась, на мо́биле? – мотнул бородой Авдей, – Дёру намеряет дать, старый скупердяй?
– Коли так, Дрын, спускать нельзя! – поддержал Фикса – Подкараулить бы у большака на подлеске да награйкать разом – такого куша нам ешшо не падало?
– На ходу прижмём! – Авдей выбил пепел из трубки и зыркнул на сообщников: – Фикса, ты на стрёмку… Зри каждый шаг старшего Матвея… А ты, Сизый, шпану повернее на скачок мазай… И штобы тверёзыми ждали до часу верного…
Сообщники перечить не стали, а по всему было видно, что даже обрадовались. Когда они ушли, Авдей пробормотал:
– Времена нонче надломные… Пора бы по-крупному щипать, а устрашение богатеям нововластники обеспечат…
***
Морозным вечером до ворот дома Скородумова подошёл Михей Сухарев. Торкнул – притвор запертый. В нерешительности помялся, постучал кулаком. Створ открыл Гаранька.
– Здрав будь, Герасим! Чай позови Тусю выйти к беседе не прилюдной… Наведай, Михей Сухарев кланяется…
Гаранька ничего не ответил, закрыл. Михей стоит, не понимает ждать ли, постучаться ли вновь? Через некоторое время выходит Туся, запахивая пальтишко и повязывая шаль.