Поминальную обедню обслуживали сёстры Михея, молодые девушки Анна и Алёна. Копошились вокруг поминающих, подавали яства, меняли плошки. За столом человек пятнадцать разных возрастов кушают и поминают.
Молодые люди заняли места ближе к родственникам.
– Девицы, што вокруг стола суетятся, прислуга ваша? – шепнула Туся.
– Што ты? Чай не до жиру, – усмехнулся Михей, – Древоделы мы не из прытко зажиточных… Весь капиталец в руках, маменька экономкой служит в прибыльном доме… Сёстры то… родные… Осанистая – Лёнка, а погузастее, так то Нюшка…
– Вот не знай! Пойду ли, помогу?
– Обожди… Отобедают люди, там вызовись, коли хошь…
– Позналось мне, отец твой старого обряду, а по вашему дому да одёжкам, ладно тачанным, и не скажешь?
– Дед Степан, бают, строг в своей вере был… После смерти яво, младых отца с братьями в городу прижили, а единоверцам тут послабления позволительны… Сёстры мои так вопше церкву щёпотников посещают…
– Да и самоё я щёпотью окщаюсь?
– По мне так нет противности… Из молитв только и знаю Отче наш… Я по дереву мастерю, в доме многое с моей руки…
– Пригоже…, – похвалила Туся, – Лет-то те сколь?
– Двадцать пошти…
***
Прихожие люди поминают Якова Степановича простыми словами, набожные – словами заупокойного тропаря.
– Безвременно почил наш Яков Степаныч… Упокой Господи душу усопшаго!
– Умелец и широкой души был добрый человек… Вечныя муки избави!
– От дела не бежал и в помощи величал…
– Прости его Человеколюбец Бог и помилуй!
– Аки жа можно человека погубить?
– И убиенным погребение и поминание до́лжно…
– Безвременно, безвременно почил… царствию небесному покойного учини!
– И душе яво полезныя сотвори!
– Изловили чай душегубов-те? – некто с дальнего края.
– Посейчас и узнать не у кого…, – ответил Михей, – Куды не притязай, повсея али не ведают, али нет ни души…
– Бяда экая…
– Ну, Евдокия и сродники, скорбим с вами! – поднялся с места бородатый мужичок, – Якова Степаныча, спаси Господи, славно помянули, пора и званым честь признать!
Евдокия – мать Михея – поднялась и поблагодарила:
– Помилуйте и вам, люди добры!
Поминающие разошлись, отбивая поклоны на выходе. За столом остались только сродники: Туся и Михей, мать Михея Евдокия Филипповна, бородатые дядья Андрей и Михаил Степановичи, их жёны Феона Ивановна, Апполинария Ильинична.
– Из чьих барышня будет? – наконец, нашла паузу мать и кивнула на девушку.