– С прошлого года о тебе ни слыхивала, а тут как снег на голову… Бордель на сутки выкупаешь, сам же лишь к ночи являешься?
– В силу дурости своей, чуть по миру не пошёл… Утрясал покуда да праведность изыскал, пришлось на тюремных шконцах клопов окармливать… А по тебе соскучился, душа моя… Муки душевные привели…
– Интрижно, Авдей Семёныч… Никак замуж позовёшь?
– Есть у меня верный человек в новой, как ея, бога душу – рабочей, милиции… Кой на язык развязан… Известия такие по миру гуляют, будто упраздняют врачебно-полицейские комитеты, а проституцию будут объявлять вне закона!
Мадам Фрайзон забеспокоилась:
– Намекаешь на бордель… Девок что ли распускать?
– Девки твои и так распутные, куды ж боле? – пошутил Авдей, – А большевики вещают, мол, всяка баба тоже человек, и тоже права имеет! Всех бесправных и угнетённых в профсоюзы зазывают, а смутьянов в начальства возводят…
– Как же бросить единственный доход? Сколь вложено…, – больше перед собой оправдалась мадам, – Девок с младенцев набирала, в терпимости растила, татарчат к этикету приучала, зазывал в манерах упражняла – в шею всех гнать?
– Гони, не твоих забот оказия…
– Зол ты стал, Авдей Семёныч, да бездушен…
– Доброту всю мою тюремные костовёрты повывернули. А за что? Тяжба в мою пользу вышла, а поздно… и государство в тар-тарары… и душа уже охладела…
– Возьми меня в жёны – согрею? – льнёт к Авдею Ольга.
– Подопечные твои, под навет, первые же с тебя шкурки посдирают…, – настойчиво, понятно, что запугивает Авдей, – Собери капитал и зашухарись подальше…
– Как понять оное – зашухарись?
– Поезжай к финнам, их сенат независимость, как пишут, объявил… А лучше в Европы, Париж… Да не тяни – иныче горя нахлебаешься вдосталь! Поразмысли, кто ты для новой власти?
– Кто? – осторожается Ольга.
– Мироед и классовый враг! Обдерут как липку, жакетки не оставят, а то и в камору тюремную закроют…
– За что же? Научи, Авдей, миленький, с чего начать?
– Книжечку податей от своих благочестивых посетителей передашь? Да долговые, кто в заёмщиках числится…
– Всё отдам…, – мгновенно соглашается Ольга, – Пошто они мне в Парижах? Только подскажи…
– Саквояжик пришлю… Не простой – с тайным дном! Поценнее во скрытку уложи, поверху гуньём забей, и в ридикюле оставь мал-мала… Нарвёшься на разбой – лучше малость потерять, чем остаться ни с чем да с голым задом…