Найдер шутливо поклонился и кивнул Джо. Усевшись на стул, девушка начала новую мелодию, тише и спокойнее.
Но будь проклят тот образ. Вот еще одно «спасибо» для брата, что дал возможность попробовать настоящую жизнь.
– Вот это улыбка, – подошла Рена.
Тонкая черная водолазка подчеркивала стройную фигуру девушки. Из пучка игриво выбилась золотая прядь, но нортийка все равно выглядела куда серьезнее и спокойнее остальных. Раз с грустью подумал, что ну нет ей места в «Вольном ветре», да и во всем Цае. Даже в Кионе, наверное. Они оказались по одну сторону, но все равно были разной породы.
Девушка села за стол. Она даже пила кофе, а не как другие!
– Так чему ты улыбаешься? – спросила Рена, склонив голову набок. – Я давно не видела такой улыбки у тебя.
– Повспоминать захотелось, – признался Раз.
– А ты еще что-то помнишь?
– Да все я помню! Просто обычно мне плевать. Все как будто в дыму, приглушенно, или как если бы происходило не со мной, а я наблюдал со стороны.
– Ох, Раз… – протянула Рена
Она была самым красивым воспоминанием в его жизни. Раньше Раз так дорожил памятью про детство, как Лаэрт учил его читать, как защищал от мальчишек, дразнящих за рыжие волосы, как был рядом, в отличие от родителей, проводящих все время в лаборатории. Эти воспоминания оказались лживыми. Потом их заменила боль длиною в три года. Она прервалась на несколько месяцев с Реной, но предыдущий груз оказался так велик, что перевесил это короткое, пусть и до безумия счастливое воспоминание. Раз решил отказаться от каждого из них, лишь бы избавиться от прошлого.
– Ну что «Раз»? – парень улыбнулся Рене. – Ты не боишься возвращаться в Норт? Увидишь родителей?
– Родителей… Мы же вместе с тобой уехали после больницы, ты сам слышал, что сказала мне мать. Я позор и убийца. Она пыталась сдать меня назад и сделала бы это, если не ты!
– А ты думала о том, как бы сложилась судьба, останься ты в Норте?
Найдер закончил петь, а Джо взяла более веселый и задорный мотив. Феб с Тиммой вышли танцевать. Вопреки этому веселью голос Рены прозвучал грустно:
– Раз, не надо так разговаривать.
– Как?
– Будто мы снова в том августе, когда уже не было больницы, но «Вольный ветер» не появился. Сколько еще: час, два – и ты снова примешь таблетки, чтобы опять наплевать на все. Я не хочу тешить твое желание поговорить, оно возникает слишком редко, чтобы быть настоящим. Ты мне нужен весь – со всеми своими болями, которые будешь готов разделить, или не нужен вовсе, а не только на один час.