В центре станции располагался зал. Все переходы через каждые десять метров оборудовались раздвижными бронированными гермодверями. Главный, самый широкий коридор вёл к выходным шлюзам, расположенным на противоположных сторонах станции. Слева и справа от них располагались гаражи с техникой, а напротив – изоляторы. Накрывал всю конструкцию прочный противометеоритный колпак с установленными на нём антеннами, локаторами, телескопами и сферами наблюдения. А всё вместе защищал ещё один купол – силового поля.
Последние два дня Гребнев чувствовал смутную тревогу. Нормальная размеренная работа как будто не устраивала его, он ждал неприятностей. И вот они произошли. Известие оказалось тем клином, которым выбивают другой – беспокоивший Андрея с утра зуб, как по команде, успокоился.
Длинный гулкий коридор станции сопровождал идущих по нему космонавтов мертвенно-белым светом, загорающимся при их приближении и моментально гаснувшим, когда в нём исчезала необходимость. Местная звезда, так похожая на родное Солнце, только показала из-за горизонта свой краешек. Но полутёмный, пахнущий новым пластиком, коридор напоминал, что до родного дома миллионы и миллионы световых лет.
Командир, срочно вызванный им инженер-строитель Максуд Курбанов и бдительный микробиолог подошли к закрытой каюте пропавшего. После того, как на стук никто не отозвался, дверь пришлось вскрыть. Комната была пуста. Ровный свет заливал просторное помещение с разбросанными вещами, неубранной постелью и мигающем на закончившемся фильме объёмном проекторе.
Создавалось впечатление, что хозяин вышел на минутку и вот-вот зайдёт. Личный коммуникатор лежал на прикроватной тумбочке и показывал, что владельца в радиусе действия нет. А это почти два километра, то есть за пределами силового купола. Выйти со станции без разрешения было невозможно, да и защитные костюмы, в чём убедился командир, пока шёл из своего кабинета, все висели на предназначенных им местах.
Строгого дресс-кода на станции не устанавливалось, но большинство предпочитало удобную, белую с золотым шитьём, форменную одежду. Рабочей спецодеждой служили тоже белые, халаты, а для выходов наружу существовали специальные защитные костюмы.
Ни один член экспедиции, а тем более микробиолог, в здравом уме не покинет станцию без скафандра. Даже если планета пригодна для жизни, её микромир всегда будет отличаться от земного. Обмен вирусами, бактериями и прочими подобными организмами может погубить как чужой мир, так и его гостя. Поэтому все с удовольствием любовались потрясающими пейзажами новой планеты с наружного кольцевого коридора. Выйти за пределы никто не рвался. Исследования пока велись по пробам, взятым роботами, и не достигли стадии экскурсий на поверхность.