– Удивительное дело: ребенок читал Генри Дэвида Торо!
Да, такова была мрачная истина. Если Уолден не хочет сойти с ума, свихнуться от злости и страха, если не хочет разреветься, а то и еще чего похуже, у него есть только один выход: взять одну из двух книг философа и читать…
– Как печально, – скажет охотник. – Оставить ребенка с книгами Торо.
Но может быть, это будет скорее лесоруб. А лесорубы, само собой разумеется, не читают философских книг. Имя Торо им незнакомо, и они прекрасно себя чувствуют.
– Когда я прекратил счет, – скажет лесоруб, – я насчитал четыреста двадцать миллионов триста тридцать четыре тысячи шестьсот восемь деревьев. На мой век хватит.
Индеец же – если это будет индеец – заинтересуется печью.
– Он умер, – скажет он, – потому что не сумел сложить поленья вигвамом.
Глаза Уолдена закрылись сами собой, хотя до вечера было еще далеко. Ему показалось, что он проснулся как от толчка. Голос, который он хотел услышать, был голосом отца. Уолден обратился к темным углам хижины, к теням под крышей.
– Пожалуйста, папа, приходи, забери меня.
Он знал, что не должен говорить таким жалобным тоном. Выступая в свою защиту, он постарался взять себя в руки и, выбрав цель (наверху слева, напротив печи), смотрел прямо в глаза тому, кто за ним наблюдал.
– Ты видишь, я справляюсь. Но продолжать бессмысленно. Знаешь, я подумал: наверно, я пойду изучать медицину, когда вырасту. Здесь я ничему интересному для себя не научусь. На будущее, понимаешь? Я хочу быть полезным. Врач – хорошая профессия, правда? Они хотя бы помогают людям. Ты же не хочешь, чтобы я стал лесорубом или лесным жителем? Почему бы не индейцем, если на то пошло?
Уолден прыснул. Ему стало смешно, и он сам этому удивился – настолько это не вязалось с его настроением. Воодушевившись, он продолжал:
– На самом деле, чтобы быть мужчиной, совсем не обязательно иметь большие мускулы, чтобы валить деревья, не обязательно стрелять из карабина в стетсоне на голове, я уж не говорю про хоум-ран в бейсболе. А насчет девушек – у меня еще есть время, правда же?
Он состроил лукавую гримаску в невидимую камеру.
– Я вообще-то не имею ничего против. Надо только найти такую, которая бы мне понравилась. Джемма, например, славная, но, если честно, у нее зад кобылы. Будь я ее доктором, посоветовал бы ей завязать с батончиками «Марс».