– Да… Образование у вас, я смотрю… Гхм… Ну ладно, – басил он, всматриваясь в документы. – Но опыт работы по специальности имеете. Взыскания какие-то, порицания, выговоры?.. Даже так! Грамота… Гхм! А родители где? Аж в Бугульме? Это где это?.. Ну а сюда, к нам на вёску, чего потянуло-то?..
В конце концов директор крепко пожал стрекопытовскую ладонь:
Добро! Иди в отдел кадров, оформляйся, получай подъёмные. Ключ от гостиницы там же спросишь. День тебе на утряску и завтра чтоб как штык! У нас на комбинате строго!
Гостиницей называлась хата, заколоченная, да сырая, да паутиной занавешенная, да червём древесным изъеденная, скрипучая, но чудом ещё каким-то стоящая, хоть и криво, в самом конце заводской улицы, между ольхой и рано отцветшей в этом году вишней. До магазина десять минут, до завода пятнадцать, баня – вот она, напротив. Нашёлся в хате веник, нашлось ведро со шваброй, и даже сероватое, но чистое и выглаженное постельное бельё с блёклым инвентарным номером тоже нашлось на узкой пружинистой кровати под единственным окошком с засохшими цветочными горшками.
В целом жить можно, если претензии поубавить. А у Стрекопытова их никогда и не было.
Магазин был обычный, тихонький. Вышла к прилавку когда-то воздушная и бойкая, а сейчас величавая, полная, с затаённой страстью в сорокалетних коровьих глазах Валентина. Мгновенно оценив возраст, социальное положение и семейный статус посетителя, она отряхнула белый халат над пышным бюстом и послала миру ослепительную улыбку во все двадцать восемь зубов плюс четыре золотые коронки.
– Доброго денёчка! Подсказать вам чего, гражданин?
– Да, пожалуйста. Нет ли у вас плетёной авоськи? Понимаете, свою в райцентре забыл, – говор Стрекопытова был чарующе нездешним.
– Как не быть? Да вот же она, смотрите… А вы к нам надолго из райцентра?..
– Ну, пока не уволят…
Валентина усилила напор:
– А в авосечку-то чего? У нас вот огурчики справные есть, а к ним колбасочку с бутылочкой, а? Или хоть пряников к чаю возьмите!
– В другой раз, спасибо! У меня своё всё. До свиданья!
Такая сдержанность распалила сердце продавщицы сильнее, чем еженедельные приставания замдиректора овощебазы и двух тамошних грузчиков, одного из которых Валентина однажды даже как-то всерьёз полюбила.
– Икорка с праздников ещё, товарищ! – запоздало вдруг вспомнила, но жилистый брюнет уже не слышал её. Остаток дня Валентина посвятила томлению духа, кратко уведомив об этом на дверях сельпо: «Ушла на базу!»