Ну, вот на этот крупный мясокомбинат отца направили главным технологом. А мясокомбинат производил все, как говорится, использовалось все – от копыт до хвоста: и шкуры, и кости. И костную муку делали, и гематоген, и всякие эндокринные препараты. Был и консервный цех. Все перерабатывалось. Оборудование закупали за границей у ведущих, основных производителей мясной продукции: в Германии и Соединенных Штатах Америки. Вокруг комбината были построены коттеджи для иностранных специалистов. Они приезжали, помогали монтировать и осваивать новое оборудование. Это были годы индустриализации.
Если оглянуться назад, на годы после революции и гражданской войны, то увидим полностью разоренную страну. Потом этому В. И. Ленин выдвинул идею новой экономической политики (НЭП). НЭП есть НЭП – это торговля и в основном спекуляция. Поэтому у страны не было другого выхода, как все силы направить на индустриализацию, создание новых отраслей, предприятий, вот такие предприятия создавались.
Вокруг этого мясокомбината были построены шикарные коттеджи: европейской архитектуры, с террасами, колонами. После того, как иностранные специалисты уехали, в этих коттеджах разместили руководящие инженерно-технические советские специалисты. Для специалистов рангом пониже был построен трехэтажный дом.
Отцу дали временно комнату в коммунальной квартире. В квартире было еще две комнаты: в одной жили двое практикантов, в другой семья из трех человек. И у нас комната была довольно большая, просторная. И вот мы в этой комнате разместились. И после деревни мне показалось, что все очень хорошо.
Напротив был сад. Был небольшой центральный парк. В центре – памятник В. И. Ленину, вокруг цветы, большая клумба, душистый табак. Особенно мне нравился такой пьянящий аромат вечером! Ой, какой запах, какой запах цветов! Все это было рядом: парк, и лес – замечательный воздух. Вот они мгновения счастья.
Рядом дорога проходила, вымощенная булыжниками. Мостили в основном заключенные. Стоял конвоир с ружьем. Охрана была чисто символическая. Иногда конвоир говорил заключенному: «Подержи-ка ружье, я в туалет схожу». Никто не убегал, да и куда бежать. Заключенные на четвереньках лазили и булыжник к булыжнику выкладывали.
Булыжник – все лучше, чем глина по колено. Ну и потом, надо же было строить и дороги через Брянск к Центральной России и на Запад, в другую сторону. Ну, а поскольку не было тогда никакого асфальта, то мостили дорогу булыжниками. Это сейчас все избаловались: асфальтобетон, да еще чего-нибудь. Заключенные мостили дорогу булыжниками, оружием пролетариата.