Дали мне дисциплинарный журнал и записывай. Как же я должен записывать? Я кого-нибудь запишу, выйду из школы, а у нас такая публика училась, что они с уличной шпаной тесно связаны были. Попробуй я кого-нибудь запиши, мне так накостыляют, да и пытались накостылять, что мало не покажется.
В классе тоже шпана была, что учебник положишь в парту, а один из них проползет и учебник украдет и все. А потом ты будешь по чему учиться? Нету. Еще другой пример: одно время в нашем четвертом классе был учитель-инвалид, с войны пришел без ноги.
Немного отступлю от воспоминаний и вернусь в 2013 год. Недавно меня поразила передача по телевизору у ведущего Малахова. Разбили лицо учителю вдребезги и совершенно серьезно обсуждают: правильно поступил или неправильно этот великовозрастный идиот ученик Данила. Данилу этого надо от чего-то спасать, который лупил своего учителя. Где это видано было у нас в то время, чтобы учителя кто-то пальцем тронул? Никогда. Даже уму это непостижимо. Тогда наш учитель пришел с войны, хромой, с палкой, добрейший человек не мог на детей влиять, строгости не хватало. Вот никто ничего не учил.
Он, выходит дело, военный бывший, врага не боялся, участвовал в кровопролитных боях, а в классе никакой дисциплины. Во время перемены ученики что только не вытворяли, как черти по решеткам лазают вверх ногами, у нас на окнах решетки были, как у Гоголя в «Вие»: «…рассвет начался, и все черти застряли в решетках церкви». И тут они как черти лазают, орут, кричат, бегают как сумасшедшие. Вроде уже четвертый класс, здоровые ребята, по крайней мере, по сельским понятиям. В деревне как, если вырвет подросток плуг из борозды и переставит его в другую борозду, то он уже все – мужик здоровый, курит, работает, пашет, содержит всех, кормит. А в городе, как мне показалось, что они как дети, но были злые хулиганы, издевались над своим учителем.
Доска стояла на ножках, за ней батарея. В каждом классе есть такие остряки веселые, смешить любили. Кто-нибудь из этих клоунов за доску залезет, учитель отвернется спиной от доски, а он сверху рожи всякие строит и тут класс весь «ха-ха», смеется, а военный не понимает в чем дело. Мне его было очень жалко. Надо выходить из класса и входить строем. Учитель:
– Ребята, стройтесь, ребята, стройтесь.