Хотя она ничего не говорила, я полностью понимал ее чувства. Она посмотрела на ногу, потому что это действительно была ее собственная, с выражением кокетливой грусти, что было чрезвычайно очаровательно, но нога продолжала прыгать и бегать, как будто ее приводили в движение стальные пружины.
Два или три раза она протягивала руку, чтобы схватить ее, но безуспешно.
Затем между принцессой Хермонтис и ее ногой, которая, казалось, была наделена собственной индивидуальностью, начался очень причудливый диалог на древнем коптском языке, на котором, возможно, говорили тридцать веков назад среди сфинксов Земли Сир; к счастью, в ту ночь я прекрасно понимал коптский.
Принцесса Хермонтис произнесла голосом сладким и трепетным, как звон хрустального колокольчика:
– Что ж, моя дорогая маленькая ножка, ты всегда убегаешь от меня, но я заботилась о тебе наилучшим образом; я омывала тебя ароматной водой в алебастровом тазу; я натирала твою пятку пемзой, смешанной с пальмовым маслом; твои ногти были подстрижены золотыми ножницами и отполированы зубом гиппопотама; я тщательно подбирала для тебя раскрашенные и вышитые сандалии с загнутыми вверх пальцами, которым завидовали все молодые девушки Египта; на большом пальце ты носила кольца, изображающие священного скарабея, и ты поддерживала одно из самых легких тел. Этого могла бы пожелать ленивая нога.
Нога ответила надутым, полным сожаления голосом:
– Ты хорошо знаешь, что я больше не принадлежу себе. Меня купили и за меня заплатили; старый торговец знал, что делал. Он затаил на тебя обиду за то, что ты отказалась выйти за него замуж. Это трюк, который он сыграл с тобой. Араб, который силой вскрыл твою царскую гробницу в подземных ямах Фиванского некрополя, был послан туда им. Он хотел помешать тебе присутствовать на встрече теней в городах нижнего мира. У тебя есть пять золотых, чтобы выкупить меня?
– Увы, нет! Мои драгоценности, мои кольца, мои кошельки из золота и серебра – все это было украдено у меня, – со вздохом ответила принцесса Хермонтис.
– Принцесса, – воскликнул я тогда, – я никогда не завладевал ничьей ногой несправедливо; даже если у вас нет пяти луидоров, которых она мне стоила, я с радостью верну ее вам; я был бы несчастен, если бы я был причиной хромоты столь очаровательной девушки, как принцесса Хермонтис.