– Вы возвращались вместе? – спросила герцогиня.
– Поскольку он ездил тридцать четыре раза, вы не должны думать, что у него монополия на рассветы, – парировал дорогой Джонс. – Нет, это был мой собственный восход солнца, и к тому же он был очень красивым.
– Я не сравниваю рассветы, – спокойно заметил дядя Ларри, – но я готов поддержать веселую шутку, вызванную моим восходом солнца, против любых двух веселых шуток, вызванных твоим.
– Я неохотно признаюсь, что мой восход солнца вовсе не вызвал веселой шутки.
Дорогой Джонс был честным человеком и не стал бы выдумывать веселую шутку под влиянием момента.
– Вот тут-то и звонит мой восход, – самодовольно сказал дядя Ларри.
– Что это была за веселая шутка? – таков был вопрос малышки Ван Ренсселер, естественный результат женского любопытства, возбужденного таким художественным образом.
– Ну, дело вот в чем. Я стоял на корме, рядом с патриотически настроенным американцем и прогуливающимся ирландцем, и патриотически настроенный американец опрометчиво заявил, что нигде в Европе вы не увидите такого восхода солнца, и это дало ирландцу его шанс, и он сказал: "Да, вы не видите восход, пока мы с ним не покончим".
– Это правда, – задумчиво сказал дорогой Джонс, – у них там действительно есть кое-что получше, чем у нас; например, зонтики.
– И платья, – добавила герцогиня.
– И предметы старины, – таков был вклад дяди Ларри.
– И у нас в Америке действительно есть кое-что гораздо лучше! – запротестовала малышка Ван Ренсселер, еще не испорченная каким-либо поклонением изнеженным монархиям деспотической Европы. – У нас много вещей, которые намного вкуснее, чем в Европе, особенно мороженое.
– И хорошеньких девушек больше, – добавил дорогой Джонс, но на нее не взглянул.
– И привидений, – небрежно заметил дядя Ларри.
– Призраков? – спросила герцогиня.
– Привидений. Даю слово. Призраков, если вам так больше нравится. У нас самые качественные призраки…
– Вы забываете милые истории о привидениях на Рейне и в Шварцвальде, – перебила мисс Ван Ренсселер с женской непосредственностью.
– Я помню Рейн и Шварцвальд и все другие пристанища эльфов, фей и гоблинов, но для хороших честных привидений нет места лучше дома. И что отличает нашего призрака – spiritus Americanus – от обычного литературного призрака, так это то, что он отвечает американскому чувству юмора. Возьмем, к примеру, рассказы Ирвинга. "Всадник без головы" – это комическая история о привидениях. И “Рип ван Винкль” – подумайте, какой юмор, и какой хороший юмор, есть в рассказе о его встрече с командой гоблинов из людей Хендрика Хадсона! Еще лучшим примером этого американского способа обращения с легендами и тайнами является чудесная история о призраках-соперниках.