До тех пор, пока начальница не произнесла последнего предложения, я еще надеялась, что сумею выкрутиться. Первый и последний отпуск в жизни – звучало плохо.
Меня выставили за дверь, даже не выслушав робких возражений. Я же почему-то была уверена, что причина моих несчастий – тот самый неизвестный гость Седалии. Меня явно использовали, знать бы еще для каких целей! Ведь поведение начальницы противоречило всему ее существу. Чтобы она отправила в отпуск последнего сотрудника отдела – неслыханно! А Дзио, самый дорогой отель, да еще и расходы за счет компании – звучало неправдоподобно.
Может, если бы кто другой заглянул тогда к Седалии, про меня бы и не вспомнили? Но сделанного было не вернуть. Сердце чуяло: есть нам с Пешкасием гребешков. И охотиться за его канарейкой.
Утерянная было решимость возродилась внезапно, да еще и с небывалой силой. Что это я рано нос повесила? Может, у Седалии и были на меня планы, но в хитрости с дриадами мало кто потягаться сумеет. Что она велела? Отдыхать, ни в чем себе не отказывая? Значит, так с Пешкасием и поступим. А заодно и свои дела провернем. Даже если это и будет первый и последний отпуск в моей жизни.
В самолете Пешкасия укачало, и весь полет, длившийся долгих четыре часа, из моей сумочки раздавались подозрительные звуки. Дама, сидящая рядом, косилась на меня с тех пор, как я вдруг заявилась спустя час после взлета, выскользнув из туалетной кабинки. Странная все-таки эта штука – порталы. Маги пусть и умные, но где-нибудь да перемудрят. Разве нельзя было настроить портал из нашего Межмирья так, чтобы я оказалась сразу в аэропорту Дзио?
Но нет, у нас все сложно. Как выяснилось, договориться с человеческим руководством не удалось, зато нашлась одна понимающая частная компания, которая за вознаграждение, разумеется, разрешила установить портал в туалетной кабинке одного из своих самолетов. В нем заранее бронировались места для мигрантов из Межмирья. Внезапное появление новых пассажиров объясняли переводом их из другого класса, мол, произошла путаница при посадке.
Наверное, моей соседке ничего не объясняли, потому что она пялилась на меня так, что аж захотелось пересесть. И дело было даже не в мерзких звуках из моей сумочки – за них я извинилась, притворившись, будто у меня бурчит в животе. Я была уверена, что дама пялилась на меня вовсе не из-за звуков, и внешность моя тоже была ни при чем.