О: (Без ответа).
31. В: Вас восхищает имя Сталин?
О: (Без ответа).
32. В: Если бы Вам предложили уехать на Запад, какую бы страну Вы выбрали: США, Израиль или Австралию?
О: Россию (до 17-го года…).
33. В: Вы действительное верите, что партия КПСС ― наш рулевой?
О: Рулевой в канаву…
34. В: Вас пугает, настораживает или выводит из себя направление в искусстве «соцреализм»?
О: Вызывает тошноту.
35. В: Вы любите Ленина?
О: (Без ответа).
36. В: Вы ― интернационалист, антикоммунист, анархист, инакомыслящий?
О: Правдоискатель.
37. В: Вы из породы самоубийц?
О: Нет, я из породы тех, кого убивают.
38. В: Только что пришло печальное известие о самоубийстве замечательного поэта-песенника Е. Ш-ва. А месяц назад у себя в мастерской повесился известный художник-авангардист Н. П.
Как, на Ваш взгляд, должен поступать поэт или художник, если он посажен в клетку и ему позволяют тянуть всего одну ноту?
О: (Без ответа).
39. В: Пушкин правильно сделал, что подставил свою гениальную голову на дуэли глупцу?
О: Пушкин должен был стрелять сразу, как только увидел Дантеса, не доходя до барьера ― стрелять пять раз!
40. В: А Лермонтов?
О: Лермонтов должен был застрелить Мартынова ещё в Юнкерской школе, правда, он тогда бы был кто-то другой…, а не Лермонтов…
39а: В: Вы любите людей?
О: Да.
В: А люди Вас?
О: Надеюсь.
40а В: От какой русской картины у Вас проходят мурашки по коже и с которой Вам хотелось копировать?
О: «Запорожцы» И. Репина.
41. В: Если бы Вам была уготована казнь на Красной Площади (скажем, в числе бунтовщиков Пугачёва), какую смерть Вы предпочли?
О: Быть посажену на кол, «нэ скыглыча и нэ скаржичись». Это наша потомственная казацкая смерть…
42. В: Какая черта Вашего характера вредит Вам больше всего и от которой Вы бы хотели избавиться?
О: Гордость.
43. В: Какому былинному герою или загадочному персонажу народной фантазии Вы бы хотели подражать?
О: Казак-Мамай ― странное, очень притягательное порождение народной фантазии на Кубани. Этому персонажу я бы хотел посвятить цикл картин.
Бывают странные сближенья.
А. С. Пушкин
То, что я взял для моего Иконникова: его фигуру, его физиономию художника, его биографию, его картины, стихи и людей, которых он знавал в Москве, ― для многих покажется чистым художественным и литературным вымыслом.
Но так ли это? Я б предпочёл об этом молчать. Но в глубине души, кажется, я всё-таки желал, как всякий художник, чтобы моему художественному вымыслу верили больше, чем реальности…