В углу, между кабинетом и лестницей, ведущей на второй этаж, высился могучий красавец кактус в кадке с надписью «Бенедикт». По стенкам лестничных пролётов были натянуты бельевые верёвки и висели фотографии на прищепках. Фотографии требовали пристального изучения. Сёма успел подняться только до первой площадки, когда услышал встревоженный голос бабушки. Пришлось возвращаться.
Бабушка и директор стояли в холле.
– Значит, договорились, мы с Сёмой начнём ходить на занятия с сентября, – сказала бабушка, легко дотронулась до локтя бывшего одноклассника и направилась к выходу.
Леонид Андреевич кивнул. Сёма, никому ничего не обещавший, тоже кивнул, потому что неизведанный второй этаж вынуждал его прийти сюда хотя бы ещё раз, снова, прощаясь, по-мужски пожал директору руку и уже почти опередил бабушку, собираясь открыть перед ней дверь, когда услышал, как Леонид Андреевич спросил вдогонку:
– Семён Михайлович, как зовут вашу скрипку?
Сёма медленно развернулся, не смея поверить своим ушам, и, наконец, произнёс негромко:
– Искра.
Директор снова кивнул, и Сёма с бабушкой вышли на улицу.
Глава 2. Сентябрь 2017 года
Герман
Шла вторая рабочая неделя. Герман чувствовал радость от того, что справляется. Он никогда раньше не помышлял о роли педагога. Такая работа казалась ему рутинной и какой-то второсортной, что ли. Учит тот, кто сам ничего не может добиться. Но теперь Герман раздумывал: его нынешняя жизнь – поражение, попытка обмануть себя и сказать, что помочь детям встретиться с музыкой не менее важно, чем виртуозно играть на виолончели, или та самая стезя, которую он так тщетно пытался отыскать долгие годы? Ответа он не находил и в какой-то момент бросил бесплодные размышления до лучших времён.
Новозаводск с первого взгляда произвёл на него удручающее впечатление. Герман даже начал сожалеть, что столь поспешно согласился на предложение Густава, явно находясь под размягчающим влиянием чая «специально для гостей» и пирога с вишней. Городок стоял посреди степи, издалека извещая о своём существовании трубами металлургического комбината. Шадринское такси провезло Германа по пустынным улицам с редко попадавшимися навстречу машинами и ещё более редкими прохожими. На остановке пустой трамвай лязгнул дверьми и, дребезжа, покатил по рельсам.
– А где люди-то? – спросил Герман таксиста.