– Привет. У тебя свободно? – указал взглядом на соседний стул.
– Да! Привет. Садись, – Рома чуть подвинулся и облегчённо вздохнул: он не один.
Начался урок истории. Класс слушал о Великой Октябрьской революции, а Рома никак не мог найти себе места. Он то оглядывался, то пытался что-нибудь прошептать впереди сидящим, то начинал разговор с Петей.
– Ромка, не парься, – сказал ему Петя, когда ему надоело ёрзанье одноклассника. – Не обращай внимания на них. Лучше слушай Полину Михайловну, вроде интересно.
– Петька, а что случилось-то? Почему они не разговаривают со мной?
– Подробностей не знаю, с подачи Антона тебе объявили бойкот, – не отрывая взгляда от исторички, ответил Мурзин.
– Вот ведь гад, а! – Скворцов от возмущения сильно сжал карандаш, и тот хрустнул. – И ведь все послушались его!
– Я же не послушался, – ухмыльнулся Петя.
– Блин! В натуре, Петька, а почему ты не с ними?
– Потому что меня это не касается. Никакой Антон не может решить за меня, с кем мне разговаривать, а с кем молчать.
Рома округлил глаза:
– Ни фига себе! Ну ты даёшь, Петян! Спасибо.
– Да не за что. Только ты много не болтай. Я историю люблю, хочу Полину послушать, а не тебя.
– Всё, молчу, молчу, – Рома счастливо уставился на историчку, но мысли были не о великой революции, а о своей личной.
Уже на следующий день со Скворцовым разговаривали девочки, а потом и пацаны потихоньку забыли указания своего предводителя. Видя, что план не удался, Антон кипел от негодования. Однако, несмотря на это, жизнь в классе вернулась в прежнее русло.